"Александр Торин. Мы - пионеры, дети рабочих" - читать интересную книгу автора

какая-то квитанция о моем вселении в дом Баден-Пауэлла, и меня клятвено
обещали уведомить заказным письмом о принятых в среде скаутов дисциплинарных
мерах... И даже возместить убытки.

Скаутское движение осталось моим вечным должником. Убытков мне не
возместили, даже не прислали письма о принятых мерах, как-то порке розгами
чересчур активизировавшихся школьников. Вообще-то, я отхожу довольно быстро,
и, решив не осложнять и без того непростые отношения между Москвой и
Лондоном, я успокоился. Тем более, что в новом месте обитания я был окружен
вполне приличными людьми. С глубокомысленным видом шурша страницами "Таймс",
они кушали с утра сдобные булочки и хлопья с молоком, запивая их кофе и
апельсиновым соком. Они придерживались позиции невмешательства в дела
ближнего своего и держались как истинные джентельмены. Страшно было
подумать, что некоторые из них в детстве могли быть скаутами...

С тех пор, увидев на улице мальчика в форме, я тоскую по исчезнувшим с
лица земли советским пионерам. У них в массе своей была нормальная психика.
Они подозрительно относились ко всяческим партийным аксессуарам типа
значков, галстуков, и даже знамен районной и школьной пионерской
организации, с удовольствием обменивая их на импортную жевательную резинку,
порнографические открытки и заезженные пластинки западных рок-групп. Они
недолюбливали общественные организации, обладали развитым юношеским
цинизмом, нигилизмом, нормальной сексуальной ориентацией, и, как мне
кажется, составляли наиболее здоровое ядро моего поколения.
Многие из бывших советских пионеров после распада социализма занялись
бизнесом в России, да храни их Господь, ибо эта категория нынче занесена в
Красную Книгу. Они почти полностью отстреляны конкурентами с помощью
пистолетов, ружей, обрезов и автоматов Калашникова. Хочется думать, что
конкуренты эти, безжалостно нажимающие на спусковые крючки, никогда не
носили красных галстуков. Скорее всего, они выросли уже в то время, когда
пионеры были упразднены.
Но все не так плохо. Дело в том, что значительная часть моих бывших
соратников по пионерской организации выжила в наши бурные времена, и ныне
обитает за границей. Так, не далее, как на прошлой неделе, я встретил в
Сан-Франциско Игоря Костикова, бывшего председателя нашего Совета Дружины,
которого не видел почти что четверть века.
Вид у него был свежий, оптимистичный, а в коляске, которую Игорь толкал
перед собой, сидели три розовщеких белобрысых мальчика... Почему-то я тогда
был уверен, что эти мальчики никогда в жизни не будут носить пилотки,
галстуки и шорты.
И решил я, что близится эра светлых годов... Кто мог знать, что судьба
снова сведет меня со скаутами... Но об этом следует рассказать отдельно.

История вторая. Стратегия и тактика классовой борьбы
со скаутами в условиях Северной Калифорнии.

С возрастом, хотя, по американским понятиям, мои тридцать пять лет были
самым начальным периодом зрелости, я стал раздражителен и нетерпим к
окружающему меня человеческому общежитию. Первые признаки воинствующего
индивидуализма проявились в самом конце холодной войны, когда прекратил свое