"Александра Торн. Забвению неподвластно " - читать интересную книгу автора

раскрыть перед ним свое сердце. Как он сказал в тот день, когда разорвал их
помолвку? "Я совсем не знаю тебя. Ты не даешь мне узнать, какая ты". И слезы
катились по его лицу.
Ее глаза были сухими тогда, сухими они остаются и теперь. В прошлом она
проиграла в любви, а сейчас потерпела поражение как писатель. Но она все
равно не будет плакать. Стоит только начать, и остановиться будет
невозможно.
Было время, когда она боялась, что ей не хватит жизни на то, чтобы
создать все книги, живущие в ее воображении. Но сегодня она подумала о
другом: хватит ли у нее духу, чтобы когда-нибудь снова сесть за письменный
стол.
- Что же мне теперь делать? - спросила она Айру.
Он не сразу нашелся что ответить. Она ждала, гадая, что он скажет,
надеясь... на что? Черт побери, она и сама не знает, на что ей надеяться.
Айра был прекрасным литературным агентом - самым лучшим из всех - и
настоящим другом, но и у него не было лекарства от ее боли.
- Не знаю, - сказал он наконец. - Может быть, все дело в том, что ты
живешь в придуманном доме. В твоей первой книге было так много сердца! Ты
заставляла читателя то плакать, то смеяться. А теперь ты пишешь словно во
сне: слова остаются прежними, а сердца нет. Не знаю, можно ли оставаться в
реальности, живя в хрустальном замке.
Она обвела взглядом свой кабинет - стильную мебель белого дерева, белую
шелковую обивку кресел, дорогие картины на стенах; выглянула в окно, за
которым открывался великолепный вид на океан, и вспомнила, как купила этот
дом на волне первого успеха. Ее расточительство было тогда вызовом, реакцией
на одиночество в мире: надежды на счастливую жизнь с Полом не сбылись. Но
сейчас это злосчастное место было заложено-перезаложено, и ей с трудом
удавалось выплачивать по закладным.
По контрасту она представила Айру, сидящего в своем уютном нью-йоркском
офисе, в глубоком кожаном кресле за массивным столом. За его спиной
возвышались полки с книгами и рукописями, а на стенах висели фотографии
авторов, которых он представляет, с их автографами. Этот кабинет, казалось,
радовался людям, в то время как ее собственный вдруг показался ей бездушным,
как химическая лаборатория.
- Кроме того, - продолжал Айра, - Лос-Анджелес настолько напичкан
литературой, что, живя там безвыездно, практически невозможно создать
что-либо новое и свежее. Смена обстановки, возможно, как раз то, что тебе
нужно. Ты не подумывала о переезде? Скажем, о возвращении в Университет
Айовы? Повстречалась бы со своими старыми преподавателями?
- Не думаю, что это принесет пользу именно сейчас.
- Хорошо, я предлагаю тебе просто выбраться из города. Путешествие
помогло бы тебе по-новому взглянуть на мир.
- Айра, я понимаю, что ты желаешь мне добра. Но я еще не готова к
каким-то переменам.
- Подумай об этом. - В его голосе было столько неподдельной заботы, что
Джейд почувствовала себя виноватой.
- Не беспокойся обо мне. Я всегда выкарабкиваюсь. Кроме того, есть
шанс, что продвинется дело со сценарием.
Чтобы как-то успокоить Айру, она старалась говорить уверенно. Хотя,
конечно, понимала: шансов на то, что такой известный продюсер, как Харрисон