"Алекс Торопов "Без названия (Санктуарий)"" - читать интересную книгу автора

равновесие. Где-то вдалеке она услышала слова сотника: "Нам он не упоминал
ни о каком свитке!"
И поразительно - девушка снова обрела дар речи.
- Это правда, командор, - сказала она. - Мне пришлось солгать этим людям,
чтобы они не убили меня прежде, чем я попаду к вам. Извините.
Тем временем она мысленно благодарила сеть осведомителей, настолько
хорошо снабжающих Мелилота информацией, что ложь прозвучала правдоподобно
даже для этих чужеземцев.
- Мне показалось, сегодня утром вы обронили свиток?
Нижару колебался лишь мгновение.
- Вон! Оставьте мальчишку здесь!
М а л ь ч и ш к у ! О чудо! Если бы Жарвина верила в какое-либо божество,
она сделала бы жертвоприношение в знак признательности. Ибо эти слова
означали, что командор не узнал ее.
С пересохшим ртом, влажными ладонями и звоном в ушах девушка подождала,
пока ошеломленный сотник и воин покинут шатер. Захлопнув крышку сундука,
который он собирался было перевернуть, Нижару уселся на него и сказал:
- Теперь говори. И будет лучше, если твое объяснение окажется хорошим.
Оно оказалось превосходным. Мелилот с особым тщанием составил его и
заставил Жарвину десяток раз повторить. Обрамленное толикой правды, оно
звучало правдоподобно.
Общеизвестно, что Ай-Гофлан брал взятки. (Как, впрочем и, любой другой
стражник, который мог быть полезен любому человеку богаче его). Поэтому
Мелилот - лояльнейший и законопослушный гражданин, который, как клятвенно
подтвердят все знающие его, во всеуслышание приветствовал назначение
Принца новым губернатором и выражал надежду на переустройство городских
порядков - так вот, Мелилот предположил, что, возможно, происшедшее
является частью плана. Трудно предположить, что высокопоставленный
начальник имперских войск так небрежно станет обращаться - это очевидно -
с документом особой важности.
- Никогда, - пробормотал Нижару, но на верхней губе у него выступил пот.
Главное не промахнуться. Все зависело от того, хотел ли командор
сохранить в тайне само существование свитка. Теперь, зная, что документ
находится у Ай-Гофлана, он мог созвать своих людей, двинуться в казармы
стражи и обыскать их от подвала до чердака, ибо - по крайней мере, судя по
рассказанному Жарвиной - Ай-Гофлан был слишком осторожен, чтобы оставить
свиток на ночь под присмотром какого-то писца. Он якобы обещал вернуться в
следующий свободный от дежурства день, послезавтра или позже, в
зависимости от того, с кем из товарищей он сможет поменяться.
Мелилот рассудил, что раз свиток настолько важен, что Нижару держал его
при себе даже в обычном инспекторском обходе, значит он сугубо личный.
Судя по всему, писец оказался прав. Нижару выслушал предложенный ему план
с большим вниманием и периодически кивал головой.
Мелилот предлагал дать ложный перевод, с тем, чтобы побудить Ай-Гофлана
предпринять какие-то действия, за которые Нижару легко сможет арестовать
его, и никто не узнает, что документ, который по праву должен принадлежать
командору, временно находился в руках капитана стражников. Пусть господин
Нижару только определит конкретные условия, и можно будет считать, что
дело сделано.
Когда Жарвина - которую Нижару по-прежнему считал мальчиком, чему она