"Евгений Торопов. Хватит ли на всех пирацетама?" - читать интересную книгу автора

угол.
- Постой-ка, - сделал я неожиданный выпад. - У меня ночью побывала
бабушка и принесла пряных трубочек. С пылу, с жару - не хочешь перекусить?
Дуреман остановил как вкопанный свои шесть с полтиной пудов веса и
стал потягивать носом воздух. Сразу же приношу извинения читателю за этот
подлый обман моего лучшего друга. Мне пришлось на это пойти, зная его
резкий характер. На самом деле я вчера перед сном случайно заглянул в
верхнюю нишу буфета и обнаружил там полную вазу давнишней стряпни,
сохранившейся просто неведомым мне чудом.
Поставил я перед ним эту вазищу, налил "бадью" чая и спокойно
одевался, пока он у меня все эти пищевые дела оприходовал. Любит он
поесть, гастроном. Да я сразу почувствовал, что он доволен: появилось
спокойствие и точность в движениях. Вот теперь, думаю, пора.
Всегда я хотел и всем говорил что космос следует подчинить человеку и
сделать так, чтобы он (космос) был ему (человеку) удобен. И чтобы нам было
слетать куда, извиняюсь, как в сортир сходить со всею подобающей этому
действию простотой. В последние годы, к счастью, особенно с появлением
косморейеров, преодолевать пространство стало гораздо быстрее и удобнее.
Но это так, в качестве отступления. В общем, собрал я кой-какие
вещицы в саквояж и ну себе в путь с богом, с ангелом. Поль сказал, что
высадит меня на Дуремонии и улетит по своим делам, а на обратном пути,
если захочу, заберёт. Когда летели, он мне все уши прожужжал, говорит:
"Как прибудешь, ищи ИДЕЮ цивилизации". "А как же, ответил я ему, но
ориентироваться буду на месте, вдруг они разменяли свою идею по мелочам".
Он как-то странно так посмотрел и углубился в изучение последних
бюллетеней по космоосвоению. Приборы мерно гудели, исправно выполняя свои
обязанности. Я раздвинул штору иллюминатора.
- О-о-о! - красота была необыкновенна.
- Что, уже прибыли? - оторвался от журнала Поль. - Хо, это она.
Я ещё раз посмотрел. Планета походила на кормовую тыкву: пупырчатая,
пузатая... и пёстрая. Никакого солнца, зато весь небесный горизонт
равномерно и ярко чем-то подсвечивался. Затем замечательное зрелище
смазалось в неуклюжую пелену, корабль ткнуло и гундосый голос
электростюарда сообщил: "Перелёт завершён, все важные показатели в норме".
- Ты не передумал? - спросил Поль.
- Не-а, - тут я прислушался к внутреннему голосу, который настойчиво
бился в токе крови. "Нет, - вдруг возопил он, - тебе вовсе не хочется
выходить сейчас наружу и оставаться одному. Одумайся! Ещё можно
отказаться!.. Неразумный!.. Нечестивый!.. Мель твоего духа..."
Он наверное ещё что-то кричал, но я жестоко подавил революционные
волнения, настроив себя на рабочий тон. Будем ещё тут!
- Ну мы договорились, - буркнул Поль, - я нагряну через недельку. -
О'кей, - я попрощался, взял чемодан и вышел. Трап ещё не был спущен -
сквозь решётку рифлёных прутьев и пыльное наружнее стекло видно было как
пена медленно, словно каракатица, стекает по желобу и застывает, гранёно
раскалываясь на куски-кубы. Кубы эти потом проваливались и образовывали
заказанные в программе ступени.
Я весело взгромоздился всем своим весом на беднягу чемодан и стал
баловаться дребезжащим замком. Должен признать, мы давно себя не
рассматривали со стороны. Некоторые полагают, что посмотреть со стороны