"Евгений Торопов. Хватит ли на всех пирацетама?" - читать интересную книгу автора

Глава пятая

Послушайте же теперь о дне, считаемом мной поворотным во всей этой
истории. Ибо именно тогда отверзлись очи и шелк розовый спал наземь,
допрежь обволакивавший ровно коконом пушистым тело мое и душу.
...Стоим это мы в кухне, помню, и кое-кто из приятелей тоже, беседуем
о насущном. Я активно вовлечен в разговор и вдруг получается, что я
замечаю исчезновение моего куратора Князя Гурвица. Это сразу несколько
смущает, потому что с остальными собеседниками меня познакомили только
что, это все хорошие знакомые Гурвица, но не мои. Неторопливый разговор
продолжается, но с каждой минутой мои ответные реплики становятся все
рассеяннее, я думаю о другом и досадно пропускаю очередную смену темы.
Внезапно оказывается, что приятели бурно обсуждают некие неизвестные мне
политические аспекты, и так как я не припоминаю их
предварительнопричинного развития, то понимаю, что попал в полосу
кратковременных выпадений из времени и пространства.
Они ведут себя так, будто ничего не происходит!
Но может так оно и есть? Ведь нечасто услышишь случайно оброненные
признания в непонимании мира (здесь не в счет частные недоразумения) и
наоборот, зачастую раздаются презрительные крики: "Не морочьте голову! Не
толките воду в ступе! Хочешь быть счастливым - будь им!" Нет, видно
принадлежу я к той бедной группе больных, которые из-за нерешительности и
слабости своей не в силах уберечь росток изящества тонкой души, и погибает
он в корчах, зажатый хищными тисками небытия прошлого и небытия будущего.
Именно такие мысли возникают у меня в голове, а затем я фиксирую
взрывоподобное расхождение собеседников по своим делам. Каждый жмет мне
руку, благодарит за красивое знакомство, а сам бочком, бочком и исчезает.
Проходит мгновение и кроме меня остается лишь один-единственный человек.
- Ну а как у тебя-то жизнь? - спрашивает он.
- Да так, - отвечаю, - помаленьку.
И он тоже намеревается исчезнуть, но тут в комнату протискивается
немой юродивый в замызганном, заношенном до лохмотьев драпе, становится на
колени посреди прохода, нарочно загораживая выход, и умоляюще вглядывается
в простодушные наши лица, тщетно силясь что-то произнести. Что ему надо!
Чем мы поможем ему? Иди, иди отсюда! Тот, кто стоит ступенькой ниже -
безумно низок; до тех, кто стоит ступенькой выше - рукой подать. Он -
ниже. Чем мы ему поможем?!
Тогда приятель спрашивает:
- Чего тебе, милый?
Юродивый расцветает в улыбке, радуясь что его заметили наконец и
принимается отчаянно жестикулировать. Но, к сожалению, мы его не понимаем.
- Да ну чего тебе! - спрашивает приятель. - Не знаешь что делать? - и
берет его за рукав, брезгливо подводит к водопроводному крану, до упора
затягивает вентильную головку и восклицает: - Что-то вот воду отключили,
сам не знаю. Не течет и все тут. Ты, милый, сядь рядышком, и как потечет
вода из этой вот трубки, так немедленно сообщи мне или Князю Блюмбелю.
Ясно?
Юродивый тупо вертит башкой, а приятель тем временем живо ретируется.