"Евгений Торопов. Хватит ли на всех пирацетама?" - читать интересную книгу автора

о том, что ваш брат вбирает в голову, будто ему все дозволено, ну там:
оставлять дома голову, подставлять грудь под шальные пули, распродавать
налево и направо еще не распроданные до конца государственные тайны,
раздавать незнакомым, но примелькавшимся в иных видеодокументах, лицам
чаевые и подаяния, иной раз в размерах своих превышающих годовой доход
некоторых государствишек, или что еще непонятнее, проигрывать такие суммы
в казино. Знайте, что родина не беспросветно завязывает глаза на эти
извращения.
Впрочем, что это я. У всех у вас такие милые приятные лица, вы так
наряжены и опрятно одеты, что и думать противно о...
- Знайте, - заорал он, - что и изменники родины не уродские хари, а
такие же милые приятные лица! А посему вам строго предписывается несколько
НЕ и ДА. НЕ удаляться от экскурсовода до потери его из виду, без особого
на то разрешения. НЕ вступать с иностранцами в сношения, порочащие кого бы
то ни было, помимо этого иностранца. ДАвать информацию экскурсоводу о всех
выходящих из ряда вон происшествиях с собой самим или с кем другим из
вашей же группы. ДАкладывать о любых ваших неверных действиях, которые в
будущем могут быть обращены супротив вас или вашей родины. А теперь вне
зависимости появились ли у кого вопросы, считаю всех
проинструктированными.
- Но никто не уходит! - громко остановил он. - Не толкаясь, все
расписываемся в этом журнале.
Наконец, формальность была окончена и мы направились к автобусу.
- Внучиньки, - вдруг заскрипел рядышком протяжный голос, - ми...
лаймаи...ии
Я оглянулся и увидел, как за нами телепалась, еле волоча ноги под
подолом, ветхая суковатая старуха. Казалось, что она бежит, правда
значительно медленнее, чем шли мы, но и это ей давалось невыразимо трудно.
- Бох видит все... Ни распотничайте, внучиньки...
Голос становился тише и глуше - старуха отставала.
- Я ста...ра стала, а вы ма...лодыньки, неопытны и про бока забывайти
и перемейтевайтесь, а... вернасть хра...анить Моло...
"Ик", - что-то визгнуло и старухин голос затих. Вокруг зашептали:
"Агент". Мы уж подошли к автобусу и там только мне удачно удалось
обернуться, не вызывая подозрений, пока все столпились у дверей - древняя
мать стояла на корточках и замысловато молилась за нас, грешных, воздевая
к небу попеременно то нос, то руки.
Тут пришла моя очередь вбежать в автобус и пробираться по узкому
проходу между рядами, выставив вперед мой старенький чемодан, а в зад меня
пихало нечто чрезвычайно громоздкое и угловатое и я все пытался обернуться
посмотреть, но не доставал туда взглядом, а из-за этого чуть не пронесся
мимо своего места. Ведь если б мимо, то как мы потом разминались бы с
последующими - понятия не имею.
- Ой же пошевеливайтесь! - бурчали сзади. - Ну растяпа!
Я забросил чемодан на полку, застегнул сеткой и, переволочась через
коленки моего будущего соседа по турне, с которым еще не познакомился,
плюхнулся в кресло.
- Простите, - буркнул я ему извинение, устроился поудобнее и только
тут взглянул в его лицо.
- Ничего, все нормально, - кивнула она. Ее личико было белее белого