"Андраш Тотис. Убийство после сдачи номера в печать" - читать интересную книгу автора

брюки и голубой пиджак, а шею повязал цветным шелковым платком. - Будь у
меня малолетний сын, я бы его и близко не подпустил к тебе, когда ты так
одет, как сейчас, - заметил Альбер. Было утро. Из зарешеченного окна
Главного управления полиции он видел туман, предвестник нового холода и
проникающей под одежду влаги. Их кофейный автомат сломался, а спуститься в
угловую забегаловку и выпить кофе он не мог, потому что этот идиот Бришо
разыгрывал из себя начальника. Они стояли у кабинета Корентэна. Комиссар
уехал, но Бришо решил проводить обычные утренние совещания. От сломанного
автомата, ругаясь, один за другим отходили сыщики и приближались к ним.
Еще не было восьми часов, но все уже выглядели усталыми, раздраженными,
были в плохом настроении. Они так же мечтали об утреннем совещании, как о
ребенке от любовницы, а когда комиссар уехал, перед ними замаячила
возможность целую неделю спать по утрам на полчаса дольше.
Но Бришо воспринимал свое заместительство с предельной серьезностью.
Явился Буасси.
Он плелся неторопливо с потрепанным портфелем под мышкой. Некоторые
покосились нанего с подозрением. Буасси не той породы, что являются на
утренние совещания с досье и документами. Уж не Бришо ли что-нибудь
замыслил? Все расселись, каждый на свое привычное место. Кресло Корентэна
во главе стола -осталось свободным.
Их было десять человек, остальные кто болел, кто был в отпуске, а кто
лросто решил начать рабочий день вне Главного управления. Корентэна не
интересовало, когда и где бродят его люди, лишь бы были результаты. Все
знали, что, если когда-нибудь Бришо займет его место, такой роскошной
жизни у них уже не будет. - - Начнем, пожалуй, - сказал Бришо и огляделся.
- У этого парня, Пошара, есть алиби, - произнес кто-то после небольшой
паузы. - Да ничего у него нет, - ответил Шарль. Он черкнул что-то в
блокноте. - Поговори с женщиной еще раз.
Ладно, - сказал сыщик, - Но прошлый раз она клялась, что видела его. И
сразу вытянула его фотографию. - Сведи их для опознания, - проговорил еще
один, до сих пор, казалось, дремавший. - Какое у него алиби? Надеюсь, она
не его подруга? Дело стронулось с места.
Так происходит каждое утро. Кто-то неохотно начинает, произносит
короткие, лаконичные фразы, надо же кому-то подать пример. Потом раздаются
голоса остальных, они не выдерживают, потому что любопытны, потому что
умнее своих коллег и потому что это их жизнь. А когда спохватятся, глядь,
уже рассказывают о своих делах. - Из него вынули восемь пуль, понимаете,
восемь пуль... - Есть один подозреваемый, сожитель жертвы. Он, конечно,
отрицает... - Они взломали дверь и вошли. И не нашлось ни одного соседа,
который выглянул бы и посмотрел, что происходит. Вызови хоть один из них
полицейского, этот несчастный и сегодня бы жил! А те привязали его к стулу
и кололи, резали ножами, чтобы выведать, где он прячет деньги. По меньшей
мере полчаса развлекались с ним таким образом. - И он сказал? - Нет. На
мгновение все замолчали. Буасси раскрыл портфель, вытащил из него красиво
упакованный сандвич. - С ума сойти, какие только ужасы творятся, - сказал
он. И с аппетитом вонзил зубы в сандвич, усыпая крошками свою куртку.
- Я разговаривал с моим другом, - начал Шарль. Он взглянул на Альбера,
давая понять, что теперь речь пойдет о Дюамеле, - Знаешь, с журналистом. -
Знаю. - Альбер заговорил первый раз. - Знаю, - повторил он. - Который
пишет на внутриполитические темы.