"Андраш Тотис. Убийство после сдачи номера в печать" - читать интересную книгу автора

бразильцев, один из которых мягко и небрежно держал в руке нож с лезвием
на пружине. Он не заметил в них страха. Обычно достаточно лишь вынуть
пистолет, чтобы всякое сопротивление прекратилось, хотя Альберу и в голову
не приходило, что можно выстрелить в человека. Но не сейчас. Почувствуй
они только, что Альбер не станет спускать курок, и они швырнут в него нож,
выбьют ногами оружие из его руки, а самого разорвут на куски. В обычных
обстоятельствах они бы сделали это.
Они были быстрее, решительнее, безжалостнее Альбера. Пока он будет
колебаться, оценивать положение думать как поступить, они начнут
действовать Но не теперь, когда внутри Лелака еще не улегся взрыв,
опрокинувший все преграды. Он стоял прямо, на слегка расслабленных ногах и
держал пистолет у тела. Это было не казенное оружие, нет, он купил его на
собственные деньги, и с великим трудом добился, чтобы Корентэн достал ему
разрешение на ношение этого пистолета. Восьмимиллиметровый, десятизарядный
браунинг, и в отличие от прочего оружия - скорострельный. Вообще-то
странно все это. Он одновременно любил и ненавидел оружие. Любил, как
каждый мужчина, с тех пор, как изобрели каменный топор. Оружие давало
чувство безопасности в этом безумном мире.
Альбер любил его блестящие и чистые детали, любил, возможно, еще и
потому, что это было единственное сложное устройство, которое он умел и
разобрать и собрать.
Но он и ненавидел пистолет. За то, что предназначен для убийства, за
то, что облегчает убийство, чуть ли не вызывает охоту убивать. За
пятнадцать лет службы он навидался, мертвых.
Видел тех, кого застрелили случайно, когда полицейские вели огневую
дуэль с двумя грабителями банка, Видел тех, кого убили ради денег, и тех,
кого убили просто так, ни за что. И у них даже не было шансов, чтобы
защититься, потому что они были безоружны. За.
пятнадцать лет сыщицкой карьеры Альбер лишь один раз стрелял в
человека, и от этого надолго потерял душевное равновесие, никак не мог
успокоиться. Однако даже потом он не выходил из дома без браунинга,
продолжал бывать на полицейском стрельбище и ежедневно по несколько минут
практиковался в выхватывании пистолета. Он не хотел, чтобы однажды над его
мертвым телом, накрытым черной пластиковой простыней, склонились усталые
сыщики и, качая головами, проговорили с сожалением: "Вот бедняга!.У него
не были при себе оружия". Альбер слегка сощурил глаза и - не фокусируя
взгляда - уставился куда-то между тремя нападающими. Таким образом он всех
их хорошо видел, и ему не грозила опасность отвлечь свое внимание на
кого-то из них. - Руки вверх! - произнес он, Они не шевельнулись,
непонимающе и сердито глядя на него. Он повторил по-английски. - Лапы
вверх, да аккуратнее, помедленнее, не то наедитесь свинца на завтрак. Эту
фразу он вычитал в каком-то детективе и заполнил. По-английски он хорошо
говорил - по утверждению Марты, так, словно одну фразу цитировал из
Стивенсона, другую из Чендлера, третью из Моэма.
Бразильцы не реагировали. Они уставили взгляды за спину Альберу. Сзади
послышался какой-то шум. Похрустывание коленных суставов, тихое шарканье.
Лелак бросился в сторону. Из-за оружия он не смог смягчить падения, но в
пылу не ощутил боли. Склонив голову и прижав подбородок к.левому плечу,
перекатился через правое и тут же вскочил.
Справа слегка размыто он различил троих бразильцев. Заметит малейшее