"В.Травинский, М.Фортус. Поединок с гестапо " - читать интересную книгу автора

А он старается, Вася, он очень и очень старается быть на виду - да, я
находка для вас, найдите меня, подберите, скорее, дело не терпит! И его
замечают, конечно, его выдвигают, ему начинают доверять. Он староста барака,
он - помощник старосты лагеря, он уже староста, предатель, изменник, холуй
Вася Порик!
Это он был коммунистом, комсоргом роты? Это он принимал присягу на
Куликовом поле в Одессе? Он водил красноармейцев в атаку на берегах
Северного Донца? И он же инструктирует полицию Бомона, он объявляет
гестаповские распоряжения, зовет людей работать на Гитлера и лишает
"нерадивых" последнего куска эрзац-хлеба? Лучший курсант пехотного училища в
Харькове - и лучший помощник фашистов во Франции?
"На миру и смерть красна", - поговорку в разных вариациях знают все
народы Земли. А он мог умереть не на миру - в одиночку, как подлец и
предатель, от руки своих же или от руки случайно поссорившихся с ним хозяев.
Ненавидимый товарищами по несчастью, едва терпимый, как это обычно бывает,
гестаповцами, он мог потерять все и не выиграть ничегошеньки в опаснейшем
своем предприятии. Это была игра на свой страх и риск - свой последний
страх, свой смертельный риск.
Как бы то ни было, пока он подбирал людей. Странный старшина Бомона еще
ни о чем не говорил в открытую, ко за жестом, интонацией, неожиданным
умолчанием или неожиданной помощью, за самим "почерком" его работы чудилось
нечто недосказанное, намекающее на что-то, будоражащее умы и сердца. Вот он
подбирает старост бараков - сплошь приличные люди... Вот больному
распоряжается отпустить добавочный паек... Вот выдает пропуска на выход из
лагеря - выборочно выдает, и совсем не тем, у кого выполнена норма...
А он выдает и шумному, непокорному Константину Орлову, и неугомонному
Колесникову, и Петру Григоренко, почти не выходящему из карцера... Идите,
ребята, идите, ищите связь, не может не быть связи, знакомьтесь с
француженками - может, у них братья коммунисты? Говорите с завсегдатаями
баров - там все знают...
Вася Порик лихорадочно ищет связь с подпольем. Подполье есть, Порик ни
минуты в этом не сомневается. Он вспоминает все, что слышал о Франции: Жанна
Лябурб, Народный фронт, Торез, Дюкло, Жорес... Газетным петитом набранные
имена придвинулись вплотную. Компартия Франции? В подполье где-то едут ее
связные, где-то условным стуком стучат в двери ее конспиративных квартир!
Может быть, я уже смотрел в ее глаза? Не ее ли неслышный приказ вызывает
стремительно возникающие забастовки? Не из ее ли подпольных запасов наших
ребят в шахтах подкармливают французские шахтеры? Не ее ли демонстрация
встречала наш эшелон во Франции?
В шахте он работает вместе с французом Шарлем и поляком Юзефом. Шарль
молчалив и нетороплив, Юзеф, наоборот, разговорчив. Каждое утро Шарль
вынимает из бездонных карманов шахтерских штанов тонкий пакетик для Порика.
В пакете два ломтика хлеба с маргарином и сигарета. Так повелось с третьего
дня их совместной работы. Вася ни о чем не просил, Шарль ни о чем не
спрашивал. Только один раз в ответ на Васину благодарность Юзеф перевел
слова Шарля: "Ешь, силы тебе еще понадобятся".
Когда отходит штейгер, первым бросает работу Шарль. Все трое
усаживаются на глыбы породы, и с помощью Юзефа начинается тягучая беседа о
жизни, детях, хлебе, женщинах, осторожная вначале, все более откровенная со
временем. Слух у Шарля превосходный, он раньше всех слышит шаги штейгера,