"В.Травинский, М.Фортус. Поединок с гестапо " - читать интересную книгу автора

нельзя было забывать и о Бомоне.
Еще месяца за два до ареста Адоньев писал в ЦК советских военнопленных:
"В лагере Бомон произошло много изменений; много народу ушло из лагеря, хотя
еще многие там остаются, но они уже стали другими, советского духа".
В ночь с 23 на 24 апреля бывший старшина Бомона вел на Бомон свой
отряд - бывших бомонцев. Это был предметный урок гестапо: мы не ушли, мы
опять приходим в Бомон, приходим как хозяева, карать и наказывать. Федорук
нацелился на караулку, Бойко - на канцелярию, третья группа быстро-быстро
обрубала линии связи, чтоб никто не пришел на помощь охране. Работали споро,
местность как-никак изучили прекрасно.
Федоруковцы не вломились, наоборот - прилично и достойно вошли в
караулку, трое стали вокруг пирамиды оружия, остальные без лишних слов
прикладами подымали с постелей сонных рексистов*. Люди все были знакомые,
помнили друг друга в лицо. Поэтому особых мер принимать не пришлось: охрана
лагеря довольно организованно поплелась в карцер в нижнем белье, где и была
до времени и во избежание шума заперта.
______________
* Рексисты - бельгийские фашисты, использовавшиеся гитлеровцами для охраны
лагерей.

Но в канцелярии Бойко наткнулся на сопротивление; дежурный по лагерю
успел выстрелить. Из окон дома администрации забили автоматы. Тишину
сохранить не удалось. Пришлось открыть огонь, полетели гранаты. Братва из
бараков, предупрежденная, не высовывалась; лагерникам предложили не
вмешиваться, во-первых, чтобы не мешать и собой зря не рисковать, а
во-вторых, чтоб не дать повода к позднейшим репрессиям. Сопротивление было
подавлено за полчаса, но теперь уже торопились: пальбу, без сомнения,
услышали в городе, с минуты на минуту могли нагрянуть жандармы или эсэсовцы.
Запылала в костре вся лагерная документация, денежный ящик вскрыли, забрали
марки, франки, продовольственные карточки. Когда сложили вместе трофеи:
боеприпасы, оружие, сигареты, одежду, пишущую машинку, еду, одеяло,
обнаружилось, что груз собрался изрядный. Федорук доложил, что с четырьмя
доносчиками покончено: фамилии их были известны заранее, прямо в бараках их
пристрелили.
Порик приказал прикрывать отход отделению Бойко, остальные нагрузились
трофеями. Шли быстро, спеша, как всегда, раствориться в темноте ночи раньше,
чем враг спохватится. Не успели. Уже у самого города навстречу вынырнул
немецкий патруль.
Степан Кондратюк успел выстрелить раньше всех: трое немцев упали.
Патруль отхлынул было и вновь надвинулся. "Кто с грузом - уходить, бегом,
остальным - прикрыть!" - крикнул Порик. И сразу же рядом в темноте кто-то
застонал громко. "Кто ранен?" - "Вася, это я, Кондратюк, попало в обе
ноги". - "Выносить Степана! Отступать! Перебежками!"
Били будто прямо в уши немецкие автоматы, цепочка трассирующих пуль
пронеслась, словно шепча, над плечом; но - темнота, темнота, они погружены в
темноту, они отходят, огрызаясь редкими очередями. И немцы их не преследуют,
немцы боятся преследовать в темноте, они, наоборот, замолкают и тоже
погружаются в темноту - за подмогой ушли, наверное.
...- Кто со мной?
- Колесников...