"Джефри Триз. Холмы Варны (детск.)" - читать интересную книгу автора

- Хорошо. - Алан направился к двери в спальню. - Я захвачу свои
пожитки, ведь я вряд ли еще вернусь сюда. Утром передай Мэтью и Годфри мой
прощальный привет.
- Счастливого пути! - Дик печально пожал ему руку. - И что бы ни
случилось, где бы ты ни оказался, не забывай греческого.
- Будь спокоен. - Алан негромко засмеялся, стараясь скрыть
собственную грусть.
Пять минут спустя темная фигура бесшумно прокралась по заснеженной
крыше и спрыгнула в переулок Святой Марии,


Глава вторая. УДИВИТЕЛЬНОЕ СОКРОВИЩЕ



- Боюсь, любезный Дрейтон, ты не создан для ученых занятий.
Плотнее закутавшись в черную, подбитую мехом мантию, маленький
голландец протянул руки к пылающему камину. Как и подобало ученому мужу, он
говорил по-латыни, и Алан обиженно ответил на том же языке:
- Но разве не следует защищать истину, высокочтимый Эразм?
- Конечно, следует, юноша, но не мечом, а пером. И не хмуря гневно
брови, а с улыбкой. Рази их глупость смехом! Ты читал мою последнюю книгу?
- "Похвалу глупости"? Кто же в Европе не читал ее, учитель?
- Мне надо было показать, как церковь под видом истины часто насаждает
ложь и суеверия. Как она внушает, будто изображения святых способны творить
чудеса, будто человек может обрести рай, каждый день усердно бормоча
молитвы, будто грязное тело свидетельствует о святости духа... Но осмелился
ли я прямо изобличить эти нелепости? Если бы я выступил против них открыто,
меня, как сегодня тебя, сочли бы язычником и еретиком. Нет, мне пришлось
искать обходный путь. Жгучая сатира, легкая насмешка, ирония. Я шутил, и
люди смеялись со мной, тем самым уже наполовину соглашаясь, что я прав.
- Да, конечно. Но ведь ты - прославленный Эразм Роттердамский, и тебе
дано совершать подобное. Любую написанную тобой книгу прочтут во всех
уголках Европы. - Алан замялся и, крутя в руках шапку, уставился на свои
башмаки: налипший на них снег, растопленный жаром камина, растекался темными
лужицами. Как объяснить этому знаменитому ученому, что простому смертному не
так-то просто следовать его совету и что спор в кембриджской харчевне, где
лучшим доводом служит удачный удар шпаги, совсем не похож на споры, которые
ведутся в тихих стенах университета с помощью писем и памфлетов?
- Насилием ничего решить нельзя, - продолжал голландец. - Одна война
порождает другую. Я могу понять и извинить диких зверей, которые
набрасываются друг на друга, ибо они поступают так по неведению. Но неужели
надо убеждать людей, что...
- Прости, учитель, что я перебиваю тебя, но сделанного не вернешь. Я
ранил его, защищаясь, - это правда, но его друзья поклянутся, что ссору
затеял я. Мне надо покинуть Кембридж, и благоразумнее всего было бы на
некоторое время уехать из Англии.
- Мне будет жаль расстаться с тобой, - улыбнулся Эразм. - Слишком
мало тут истинных ценителей греческого языка. На нас даже косятся, считая
наши занятия глупой, а то в вредной затеей. Но я уже сказал, что, по-моему,