"Джефри Триз. За Хартию! " - читать интересную книгу автора

- В Герефорде.
- От самого Герефорда - пешком?
- Да. Погляди на мои ноги. Но я не жалею. Прошлую ночь спал в каком-то
грязном сарае, и все равно там уютней, чем у хозяина.
Оуэн поднялся и произнес своим певучим валлийским говорком:
- Пора двигаться. Меня зовут Оуэн Гриффитс. Пойдем вместе?
- Давай. А меня - Том Стоун. Кстати, я... ты извини, что я обозвал тебя
"грязным валлийцем".
Оуэн улыбнулся.
- И я зря обругал тебя вором. Когда человек подыхает с голоду, разве он
вор, если даже и украдет? Вот если этакий жирный и краснорожий жрет яичницу
с бараниной, когда ему уже и в глотку не лезет, он и есть настоящий ворюга.
- То же самое и я говорю! Представляешь себе - толстобрюхий судья
отправляет в тюрьму человека только за то, что он стащил полбулки хлеба! А
сам сидит за обедом часа три, потому что быстрее такой обед не съешь. И при
этом считает себя честным.
Разговаривая, ребята шли через плоскогорье и вскоре достигли вершины, с
которой им открылся вид на угольные долины Южного Уэлса.
В те дни большая промышленность еще не стала по-настоящему "большой".
Поселки горняков - дымные, черные, страшные - еще не расползлись по всем
долинам, еще не истребили их красоты.
Пирамиды над шахтами и дома вокруг них пока еще казались только черными
оспинами на зелени равнин. Живые деревья еще шелестели листьями, птицы еще
распевали в кустах, и горные потоки еще низвергались водопадами и
растекались озерами - тогда еще в них можно было купаться.
Потребовалось пятьдесят лет, чтобы полностью изуродовать эту прекрасную
землю. Пятьдесят лет, чтобы испоганить горные долины, чтобы покрыть луга
грудами отработанной породы и шлака, чтобы вывести леса, вытравить траву,
изгнать всех птиц до единой, чтобы превратить чистейшие реки в зловонные
канавы, в которые заводы спускают ^мутную жижу.
Где были тишина, покой и солнце - там облака дыма закроют небеса,
заскрипят угольные вагонетки, взвоют фабричные гудки. И весь этот ужас
опустошения будет называться "процветание Южного Уэлса".
Оуэн и Том еще доживут до этого времени, увидят все собственными
глазами. А уже после них, еще через пятьдесят лет, мимолетное "процветание"
вдруг прекратится, а потом и забудется. Шахты? Закрыть их! Они больше не
нужны, они не приносят дохода. Тысячи людей, что работали на шахтах? Они
тоже никому больше не нужны. Но ведь они, кажется, голодают? А это никого не
волнует - ни хозяев, ни правительство в Лондоне.
И вот загубленные долины, уже негодные для пашни, ненужные для
промышленности, выброшены из жизни и из памяти.
Были люди, которые предвидели все это. Но их никто не желал слушать.
А пока целые семьи снимаются с насиженных мест, спускаются с горных
пастбищ в долины, идут в шахты. Земля не дает им хлеба, может быть, они
найдут его под землей? Может быть, шахты не так уж страшны? Ведь платят там
чуть побольше, чем на фермах...
На пути Оуэна и Тома встал первый поселок. Одна-единственная улица -
два ряда домов и узкие, проулки между ними, потому что каждый дом
представлял собой, по сути, два дома, слепившихся спинами под одной крышей.
Какая-то женщина, увидев изможденные лица ребят, пригласила их войти: