"Уильям Тревор. Внизу у Фитцджеральда" - читать интересную книгу автора

только тихо.
- Купи у меня пирожное, - предложил Абрахамсон.
- Не говори никому, пожалуйста.
- Ты можешь покупать хоть каждый день. Я сам никогда все не съедаю.


Прошло время. Пятнадцатого июня Сесилии исполнилось тринадцать лет. По
этому поводу произошла большая суматоха, как всегда получалось у них в
семье по случаю чьего-нибудь дня рождения. Ронан подарил ей "Повесть о
двух городах", мать - платье с розовыми бутонами, которое сама сшила, а
братья - красный браслет. На обед они ели курицу с жареной картошкой и
фасолью, а на десерт лимонный пирог.
Все ее от души поздравляли.
- С днем рождения, дорогая, - негромко сказал Ронан, дождавшись, пока
все соберутся. Он по-настоящему ее любил, она знала это, и им обоим очень
нравилось ходить по воскресеньям в мастерскую. Она тоже любила его. Ей
никогда не приходило в голову, что его можно не любить.
- Прекрасный день рождения, - сказал он и улыбнулся, и она вдруг
подумала о том, о чем никогда не задумывалась раньше, и что не пришло в
голову Абрахамсону:
когда ты столько лет живешь в одном доме с человеком, женатым на твоей
матери, то вполне естественно перенимаешь некоторые его привычки.
Подхватываешь не задумываясь, словно простуду, его улыбку, жесты, походку.
Можно смеяться так, как смеется он, говорить его голосом. И никогда об
этом не догадываться.
- Конечно, - с готовностью согласился Абрахамсон, когда она изложила
ему свою теорию, - конечно, Сесилия.
- Может тогда так оно и есть? Я имею в виду, что из-за этого:
- Может и так.
Его быстрые глаза на секунду встретились с ее, затем перекинулись на
отдаленную фигуру Беззубого Кэрола, который уныло топтался около ямы для
прыжков в длину.
- Может и так, - повторил Абрахамсон.
- Я в этом уверена. Потому что сама не вижу абсолютно никакого сходства.
- Сходство есть, - резко перебил ее он, словно считал нелепым и
нелогичным обсуждать опять то, что уже давно выяснено. - Это все правильно
- то, что когда долго живешь с человеком, становишься на него похожим. Это
один вариант, но есть и другие. Спроси свою мать, Сесилия, но она вряд ли
скажет тебе больше, чем кто-то другой. Так сложились обстоятельства.
Ему надоела эта тема. Он согласился никому не говорить, и теперь не
имело смысла возвращаться опять к этому вопросу.
- Сегодня шоколадное и клубничное, - улыбнулся он, протягивая ей
пирожные.


Потом снова был обед в устричном баре Фитцджеральда. Сесилия надела новое
платье с розами и красный браслет. В день ее рождения от отца пришла
красивая десятишиллинговая открытка, и она не забыла сказать ему спасибо.
- Когда мне самому было тринадцать, - сказал он, срывая целлофан с
конфетной коробки, - я не знал, куда себя девать.