"Уильям Тревор. Танцзал "Романтика"" - читать интересную книгу автора

Оркестрик, известный под названием джаз-банд "Романтика", состоял из
кларнета, барабанов и пианино. Барабанщик иногда еще пел.
Брайди начала ездить в танцзал до того, как закончила монастырскую
школу, когда еще жива была мать. Ее не пугало путешествие длиной семь миль
в один конец:
такое расстояние она проезжала каждый день в школу, на том же самом
велосипеде, принадлежавшем сперва ее матери: эту старую лошадку купили еще
в 1936 году. По воскресеньям она отправлялась на нем же за шесть миль к
мессе, что тоже ее не смущало: она выросла в таких поездках и привыкла к
ним.
"Как дела, Брайди?" - спросил мистер Джастин Дуайер, когда осенним
субботним вечером она появилась перед ним в новом алом платье, и она
сказала, что в порядке, а потом, в ответ на следующий вопрос мистера
Дуайера, сообщила, что ее отец в порядке тоже. "Я как-нибудь заеду", -
пообещал мистер Дуайер, и эти обещания он давал неизменно вот уже
двенадцать лет.
Она заплатила за билет и прошла через розовые двери. Джаз-банд
"Романтика"
наигрывал популярную в прошлом мелодию "Вальс судьбы". Несмотря на
название оркестрика, джаз в танцзале никогда не игрался: мистер Дуайер не
одобрял музыку такого сорта, как впрочем и танцевальные стили, которые
успели появиться и исчезнуть за все эти годы. Джига, рок-н-ролл, твист и
их вариации не поощрялись мистером Дуайером, который считал, что его
танцзал должен быть, насколько это возможно, местом возвышенным. Джаз-банд
"Романтика" состоял из мистера Малони, мистера Свентона и Дано Райана -
барабанщика. Трое мужчин средних лет, артисты-любители, приезжавшие из
города на машине мистера Малони и работавшие к тому же на сосисочной
фабрике, в магазине электротоваров и муниципалитете соответственно.
"Как дела, Брайди?" - спросил Дано Райан, когда она проходила мимо него
в раздевалку. Он даже отвлекся ненадолго от своих барабанов: вальс судьбы
не требовал слишком большого его участия.
"Нормально, Дано", - ответила она. - "А как ты? Глаза лучше?" - Неделю
назад он говорил, что стали слезиться глаза, наверное, что-то вроде
простуды. Начиналось утром и продолжалось до полудня: для него это было
странно, сказал он ей, добавив, что никогда в жизни серьезно не болел и
вообще не испытывал длительных неудобств.
"Наверно, мне нужны очки", - сказал он теперь, и, заходя в раздевалку,
она представила, как он будет в очках ремонтировать дороги: он постоянно и
занимался этим в муниципалитете. Она никогда не видела дорожных рабочих в
очках и подумала, что, наверное, пыль, которую он глотает на своей работе,
так подействовала на его глаза.
"Как дела, Брайди?" - спросила в раздевалке девушка по имени Энни
Макке, всего год назад закончившая монастырскую школу.
"Какое красивое платье, Энни", - сказала Брайди. - "Это нейлон?"
"Трисел. И не мнется."
Брайди сняла плащ и повесила его на крючок. В раздевалке стоял
небольшой умывальник, над которым располагалось овальное зеркало.
Цементный пол устилали обрывки полотенец, клочки ваты, окурки и обгоревшие
спички. Выкрашенная в зеленый цвет стенка отгораживала в углу туалетную
кабинку.