"Эльза Триоле. Душа " - читать интересную книгу автора

таланта, необходимых знаний, а так же и терпения, а терпение порождается его
страстью к автоматам.
______________
* Музыкальные автоматы (англ.).

Странный он человек, этот Луиджи Петраччи, он даже никогда в
технической школе не учился и не там приобрел свое умение. Механика - это у
него врожденное, любовь к ней он всосал с молоком матери. Старая улица Р.
знала Луиджи с первого дня его рождения: ведь он появился на свет божий в
глубине двора дома № 34, где его дед, слесарь, выходец с Корсики, открыл
мастерскую. Старожилы еще помнят, как Луиджи с ранцем за плечами бегал в
городскую школу и ухитрялся на ходу стянуть с лотка яблоко или морковку...
Помнят они также, как семья Петраччи гордилась Луиджи, когда он смастерил
первый автомат для владельца мелочной лавки - маленькую луну, покачивающую
головой справа налево... Помнят они также Луиджи-юношу, в двубортном
пиджаке, доходившем до половины его округлых бедер... На их глазах он
отправился в семнадцатом году на фронт, на их глазах госпожа Петраччи-мать,
славная женщина, заливалась слезами, на их глазах Луиджи вернулся с войны с
орденами и ранениями. Он был тогда еще очень молод, но успел наскочить на
мину, и тут наступило перемирие. Он совсем оправился от ран и как раз в это
время покинул улицу Р., и лишь изредка у мастерской отца останавливался его
автомобиль. Никто не знал, откуда у него такая куча денег... Видели только,
как из машины выходил низкорослый Луиджи в шляпе на густых кудрях, в
перчатках, словом - щеголь немыслимый. Вот в эту пору он и приобрел для
мастерской новые станки и снял по соседству магазин с подвалом и квартирой,
годами пустовавшие. Когда его мать скончалась, Луиджи устроил ей такие
пышные похороны, каких на улице Р. никогда и не видывали. Но когда умер его
отец, по общим предположениям сын был где-то в Америке. И грустно было
видеть, как ушел в лучший мир старик Петраччи, а сын даже не закрыл ему
глаза. Фирмой, основанной в 1850 году, управлял служащий, нанятый Луиджи,
находилась она в состоянии мирной дремоты, когда словно вихрь появился сам
Луиджи - и тут же снова исчез. "Скачки" - уверяли одни, "женщины" - уверяли
другие, "дела" - уверяли третьи... Корсиканцы, они друг за друга горой
стоят. Потом в один прекрасный день, задолго до войны 40-го года, он снова
вернулся и уже никуда больше не уезжал. Теперь Луиджи Петраччи вечно сидел в
своем магазинчике за пыльной витриной в серой куртке, с пролысиной, идущей
ото лба к макушке, и в очках с толстыми стеклами, скрывавшими глаза. Магазин
быстро наполнился всеми этими биллиардами и другими увечными механизмами,
ожидающими ремонта. Его клиенты были в общем-то странные типы, или слишком
хорошо, или слишком плохо одетые, но, в конце концов, Луиджи Петраччи чинил
механизмы и не интересовался их владельцами. Ведь ветеринар лечит любых
кошек и собак, чьи бы они ни были. То же самое с людьми. Моральный облик
клиентов не касался бизнеса Луиджи. Впрочем, у него были также вполне
добропорядочные клиенты, важные господа и даже дамы, кавалеры ордена
Почетного легиона и все такое прочее...
В сущности, на улице Р. осталось не так уж много свидетелей жизненного
пути Луиджи Петраччи. Одни умерли, другие переехали. Но вовсе не обязательно
знать, кто и когда выстроил старый дом, известно только, что он стоял на
месте еще до того, как открылась механическая прачечная "Прессинг", еще до
того, как переоборудовали бистро, теперь оно ярко, до рези в глазах освещено