"Эльза Триоле. Луна-парк" - читать интересную книгу автора

недвижный труп-мститель, продолжает улыбаться.
Своим фильмом Жюстен пойдет против течения. Старомодный фильм, в
опаловых тонах. Вся его сила в любви, только в любви. В те времена умирали
от любви, физически умирали. Силою любви жизнь вырывалась из берегов
существующих законов и правил, силы любви вызывали потрясения,
противоречившие науке и глубоко укоренившимся общественным навыкам. Этот
фильм не должен ни страшиться сверхъестественного, ни объяснять его.
Немудреная, поверхностная, легкая жизнь, гризетки, консьержки, художники,
шутки в мастерских, хорошенький, прекрасно воспитанный мальчик, гениальность
наивно и естественно струится из-под его пальцев... Скромность, фиалки... Но
вот любовь эта натолкнулась на препятствия и начались катаклизмы,
опустошения, как при наводнениях и пожаре. Ну, а Трильби? Обыкновенная
мидинетка, которой являлись видения. Боже праведный, как хотелось бы Жюстену
Мерлэну сделать этот фильм и умереть от счастья, если он получится. Нет,
такой фильм не может быть пустым! Не всякий осмелится показать существование
"сверхъестественных" сил в природе. Пророческим, вот каким будет этот пустой
фильм... Он будет даже глуповат своей робостью, скромностью, ибо любым
предчувствиям далеко до нашей реальности. При известных условиях энергия,
носителями которой являемся мы, может вырваться наружу, и некоторые
явления... Об этом говорил в своем письме и Дро-Пандер, примерно об этом.
Поживем, увидим!
Безумная королева соловьев, прекрасная, святая Трильби, разучившаяся
петь, умирает в доме Литтль Билли, за ней ухаживает мать Билли; окруженная
своими старыми друзьями, она угасает от непонятного истощения сил.
Единственное, что не нравилось Жюстену Мерлэну, - это таинственный портрет
Свенгали, который Трильби получает неизвестно от кого... Портрет настолько
живой, что умирающая Трильби вновь подпадает под власть Свенгали, и она поет
тихим небесным голосом свою лебединую песню. К чему этот портрет? Нет,
Жюстен Мерлэн заставит петь Трильби, заставит ее вновь обрести утраченный
дар без этой дешевки, без этого портрета... Она пост, она засыпает, Литтль
Билли на коленях у ее изголовья,- он зовет: "Трильби! Трильби!", но в ответ
она шепчет: "Свенгали... Свенгали... Свенгали..." И вот она умерла, умерла
божественная Трильби... Надо ли показывать, как Литтль Билли провожает ее до
могилы, показывать его отчаяние оттого, что он потерял ее дважды: ведь губы
умирающей прошептали имя Свенгали. Она была его рабой, принадлежала ему.
Литтль Билли чахнет, он не может больше рисовать, он сходит с ума... Как
будто искусство победило все прочие чувства, и гений Свенгали был сильнее
его бренной оболочки, его мрачной души... Все ему прощается, как гению.
Сверхъестественные силы искусства. Поживем, увидим! Ведь уже сейчас
полет на Луну стал реальной перспективой, и мир не что иное, как некий
"Луна-парк" в безграничном пространстве. "Луна-парк" с каруселями планет,
кометным тиром, сталкивающимися звездами, с русскими горами, где так
головокружительны взлеты и спуски... Притягательная сила аттракционов!
Притягательная сила одного-единственного человеческого существа, более
властная, чем все космические силы, вместе взятые, сила, продолжающая
существовать после смерти, сила, заселяющая небытие.
Жюстен Мерлэн держал в памяти разрозненные элементы фильма "Трильби",
как держит ребенок зажатую в руке монету в пять франков: чего только на нее
не сделаешь! Обязан он будет всем этим Бланш, атмосфере ее дома, письмам, ей
адресованным... А где они, эти письма?... Корзины на столе не было.