"Фредерик Тристан. Загадка Ватикана " - читать интересную книгу автора

кирпич.
- Что с тобой? Ты заболел? Почему ты ввязался в этот бой и позволил
побить себя?
Крайне раздраженный, Басофон отвернулся к стенке и не ответил.
Центурион продолжил:
- Я прослыву лжецом в глазах начальства. Приди в себя, прошу тебя! Не я
ли спас тебя от обвинения в богохульстве?
- Все это правда, - простонал юноша, - но я ничего не могу... Посох не
слушается меня...
- Почему он тебя больше не слушается?
- Не знаю. Может, я огорчил плотника Иосифа?
- Послушай, - сказал центурион, - мне кажется, я понимаю, что
произошло. Посох не повинуется тебе, если ты не защищаешь дело этого Иосифа.
Он один из почитателей Кристуса?
- Он его родной отец.
- Тогда перестань молоть чепуху, а лучше сосредоточься на этой мысли.
Посох не будет тебе защитой, если ты не будешь биться во имя твоего бога.
Басофона это мало убедило. Он все приписывал своей доблести. А тут с
ним случился приступ слабости - вот и все. Центурион отошел от него весьма
обеспокоенный. Выходя из палатки, он столкнулся с солдатом, который сказал:
- Мы знаем, что вы покрываете волшебника, и обо всем расскажем
генералу, если вы не поможете нам его наказать.
- Что я должен сделать? - спросил Брут.
- Помешать ему драться палкой. Именно в ней и таится волшебная сила.
- Но вы же сами видели, что с мечами он не справится. Палка оказалась
бесполезной.
- Это уловка! - воскликнул побитый страж. - Вы сговорились с
волшебником, потому что тайно принадлежите к той же секте, что и он. Разве
вы не были сторонником того иудея с ослиной головой, который взбунтовался
против императора?
В этот момент приплелись три остальных стража.
Первый сказал:
- Брут околдован богохульником. Можем мы еще ему повиноваться? Мы
выдадим его властям.
А между тем поединки продолжались. Центурион прошел на свое место рядом
с командующим и офицерами. Он лихорадочно ждал начала схватки между
Басофоном и эфиопом. Когда момент настал, на арене появился колосс. Черный,
лоснящийся, гримасничающий, он держал толстенную палицу, которая в его
огромных ручищах казалась соломинкой. Его приветствовали восторженными
криками, ибо всем была известна его неукротимая отвага, сочетающаяся со
страшной силищей.
Басофон по сравнению с ним казался карликом, а посох - детской
тросточкой. К тому же бой, в который он недавно легкомысленно влез, оставил
на нем отпечаток: он покачивался, как пьяный. Удивленные зрители сначала
встретили его молчанием, затем по рядам пробежал шумок, а потом последовал
всеобщий взрыв смеха.
- Вы решили повеселить нас этим мальчишкой? - строго спросил
командующий.
Центурион не нашел что ответить. А эфиоп уже вертел над головой свою
дубину, собираясь нанести удар, но Басофон, отпрыгнув в сторону, уклонился