"Анатолий Трофимов. Повесть о лейтенанте Пятницком (про войну)" - читать интересную книгу автора

диван.- Я вот тут сплю. В семь ноль-ноль встать надо. Разбудите?
Пятницкий с жалостью посмотрел на перекошенную флюсом физиономию старшины,
шевельнул плечом: надо так надо, можно и разбудить. Хотел было спросить,
где же ему ночевать, но старшина и это предусмотрел, и нечто другое -
вроде бы в компенсацию Пятницкому за все выпавшие на его долю потрясения,
о которых догадывался, но о которых едва ли думал сейчас и с которыми,
конечно, не связывал сказанное.
- Напротив связистки живут,- подмыкивал он от мерзкой боли,- есть нары
свободные... Перед сном на концерт сходите, дивизионный ансамбль
припожаловал. Не пойдете - до конца войны не удастся.
Роман согласно кивнул и посоветовал:
- Водкой прополощите.
- Спать пойду - все нутро прополощу,- мрачно согласился старшина.
Ничего не оставалось делать Пятницкому, как идти на концерт. Сарай был
изрядно набит служивым людом. Высмотрел местечко у стены, угнездился на
щеп-ном мусоре, как и все,- ноги калачиком. Сильно исхудавший вещмешок
пристроил меж колен. Хотелось есть. Пересилив неловкость, продиктованную
театральной обстановкой, выудил из недр торбочки остатки промерзлого хлеба
и круто соленного, прочного, как ремень, шпика, стал жевать и с ненавистью
слушать пение очень красивой.артистки в диагоналевой гимнастерочке с
идеально прямыми от вставленного в них дюраля погончиками с желтенькой
лычкой. Пела она изумительную песню о вальсе в прифронтовом лесу и таким
же изумительным голосом. Ненавидел ее Роман за то, что она изменила мужу,
хористу ансамбля, и он позавчера застрелился. Эту весть преподнесли ему за
так местные кумушки мужского пола в надраенных кирзачах. Может, ненавидел
Роман не эту молодую женщину, а треп о ней, кумушек языкастых, но он не
уточнял этого, неприязнь пришла, жила в нем - и все тут.
Ночевал, как велено, у связисток. Они спали на нарах за брезентовой
занавеской, он - на таких же нарах напротив. Посредине стояла печка -
четырехреберная бочка с жестяной трубой. Девчонки проявили к нему
величайшее равнодушие. Только засыпая, услышал приглушенное:
- Откуда этот симпатяга?
- Мишка сказал - из штрафбата "Трепло",- равнодушно подумал Пятницкий про
старшину с гнилыми зубами по имени Мишка и заснул
Все шло своим чередом, как и положено в армии,- по инстанции: из дивизии в
полк, из полка - в дивизион, из дивизиона - в батарею.
Сейчас лейтенант Пятницкий шел в батарею.
- Батарея ваша прямо по реке Йодсунен. По правде сказать, не то чтобы по
реке. Одна пушка там, другая сям, третья во-о-он у того пригорка, а
четвертая...- Говоривший приостановился, упористо расставил ноги, поискал
глазами место четвертой. Не нашел, взлягнул задом, устраивая термос
половчее на широкой и крепкой спине, махнул рукой: - Четвертая черт-те
где. Ну, а мы, пехота,- там, за речушкой. Теперь, лейтенант, давай скакнем
в ход сообщения. До передовой далековато еще, немец-то, по правде, и не
углядит, до него километр с гаком, а вот... Есть такие. Цапнулся вчера с
одним из охраны. Конечно, на передке постреливали, да разве сюда долетит!
Ну, если и долетит какая, так ее, курву, когда на излете, можно и
рукавичкой отмахнуть. А этот, из охраны который, колобок пухлощекий... Еще
пороху не нюхал, а туда же...
Говорил все это сержант Пахомов. Он шел чуть впереди лейтенанта Пятницкого