"Анатолий Трофимов. Повесть о лейтенанте Пятницком (про войну)" - читать интересную книгу автора

происходящим - и в первый, и во второй день, а потом перестали смотреть,
приелось. Не смотрели и в это утро.
Во время бритья Будиловский справился у Пятницкого:
- Какие планы, лейтенант?
Вопрос приятно тронул Романа. Неразговорчивый, нелюдимый и раздражительный
капитан был, похоже, из тех людей, заглянуть в душу которых не каждому
дано, а с невеликим жизненным опытом и вовсе - как в замерзшее окно
смотреть, ничего не видно. Если только в проталинку, да и ту еще продуть
надо. Старший на батарее лейтенант Рогозин доверительно сообщил Роману,
что Василий Севостьянович в общем-то не такой, это его недавно стукнуло.
Письмо какое-то, сказывают, получил.
Ну, если комбат спросил о планах Пятницкого, значит, признал его
старательность. Не потому ли признал, что командир дивизиона капитан
Сальников вчера похвалил Романа?
Хвалить было за что. Прибыл в батарею Роман с неисправимой училищной
закваской и был несказанно поражен тем, что увидел на НП. Журнал
наблюдений и карточки целей, схемы ориентиров и боевого порядка, журнал
фиксации действий вражеской артиллерии были в прескверном состоянии. И
дежурство на наблюдательном... Если днем разведчики поглядывали, то ночью,
порасслабившись в заманчивом затишье позиционной войны, бессовестно спали
под стереотрубой. Все в норму привел лейтенант Пятницкий.
Вопрос Будиловского о планах мог означать только одно - свободу действий
командира взвода управления.
- В пехоту, пожалуй, смотаюсь, надо ближе познакомиться, кого поддерживаем.
Капитан Будиловский перестал шуршать бритвой о щетину, приподнял белесую
бровь, произнес:
- Ну-ну...
И в этом междометии слышалось одобрение. Роман даже порозовел, но не
столько от приятности, сколько оттого, что приврал малость. Очень хотелось
повидаться с сержантом Пахомовым. Хотя почему - приврал? Правда, в пехоту
собрался, и не куда-нибудь, а во второй батальон, который поддерживает их
батарея.



Глава третья



Река Йодсунен, что обозначена на крупномасштабной карте голубой
извилинкой, и не река вовсе. Так, речушка. Но и не скажешь, что курица
вброд перейдет. Перед наблюдательным пунктом батареи в ширину метров
двадцати достигает. Даже мостик есть. Должно, с него свалился немецкий
танк, когда наши прижимали немцев к Гумбиннену. Лобовой частью брони
врезался в лед, да так крепко, что снаряды через люк высыпались и,
припорошенные снежком, валялись теперь заостренными полешками.
По имени этой речки и господский двор называется - Йодсунен. Велики ли там
господа, но двор ничего, сносный: кирпичный дом с мансардой, кровля из
неломкой черепицы, стены перемерзшим плющом увиты, два сарая, коровник с
конюшней - тоже кирпичные, под навесом сеялки-веялки всякие, исщепленные