"Анатолий Трофимов. Повесть о лейтенанте Пятницком (про войну)" - читать интересную книгу автора

сержанта Горькавенко. Тревожился Роман, давило его беспокойством: как-то
справятся его управленцы с непривычным для них заданием?
Неподалеку от помпезного фасада особняка с двумя утолщенными по центру
колоннами, где в рыхлой почве газонов были нарыты окопчики дивизионных
разведчиков, выпирающе обозначилась густая автоматная стрельба, рванули
гранаты и следом взревело устрашающе воинственное "ура!". Будто давно и
настороженно ожидая этого, с бугра сразу бумкнуло немецкое орудие,
усилился автоматный огонь из бойниц и сводчатых окон особняка.
Пространство, где таились невидные отсюда, размытые темью центральная
аллея, цветник и бетонная чаша фонтана, заполнилось багрово-желтыми
всплесками огня, грохотом разнотонно и неистово лопающегося металла.
Чуть погодя донеслись урывисто-резкие, как орудийные выстрелы, взрывы
немецких кумулятивных гранат на высоте. Это Рогозин бил по высоте
фаустпатронами.
- Может, поспешить? - спросил Горькавенко.
- Надо спешить, только разумно,- ответил Пятницкий,- обстановка еще далеко
не ясна.
Роман посмотрел на часы. Немецкая пушка последний выстрел сделала четыре
минуты назад и, похоже, совсем замолчала. Четыре минуты... А где сигнал от
Рогозина?
Длинная, нежно светящаяся, как при салюте, взмыла в зенит тягучая
автоматная очередь. Пятницкий жадно хватанул воздуха. Вот он, сигнал!
Жми, Горькавенко! Со связью не медли - нитку сразу давай!
Дом, что сбоку высоты, догорал, вспышки чего-то съедобного для огня
увядали, растрачивали последние силы.
Пятницкий привстал в неглубокой, до колен, воронке, возможно, его же
снаряда, когда вели огонь от Розиттена, передернулся от сырой прохлады, от
непривычного одиночества, подошел к изрядно исколупанной стене кормокухни,
прикинул, как быстрее проскочить к орудию Васина. Внезапно левее и ниже
особняка, где находился небольшой прудок, вспыхнула, стала усиливаться
стрельба.
Еще одна попытка вышибить батальон из Бомбена? Все может быть, не
исключено и это.
Пригнувшись, Пятницкий метнулся к парку, достиг толстого дерева, прижался
к нему на секунду. К только что вспыхнувшему бою в низинке подметался рев
десяток глоток. В этом будоражащем, поднимающем реве нельзя было ошибиться
- наши, пехота-матушка наша! Но откуда она там?
Хлестко пальнула сорокапятка, дульное пламя плеснулось левее окопчиков
дивизионных разведчиков. Пока Роман добежал до полковушки, атакующие
подошли вплотную к особняку. Возле орудия Пятницкий едва не столкнулся с
теми, кого принял за номерных орудия. Да это же Горохов! Тимофей
Григорьевич! Кто же второй? Надо же - Курлович!
- Вас что, на снаряде перекинули? - удивленно спросил Пятницкий. Но
некогда объясняться, что да почему, сказал радостно: - За мной, разумные
вы мои, потом поговорим!
Две вечны изрядно поизносили дядьку Тимофея, упыхался, но не отстает.
Курлович - вот и возьми его! - выглядел бодрее. Но это только казалось -
бодрее, как добежали до огневой позиции Васина, скинул с плеч термос и
упал замертво, даже глаза закрыл. Коли его штыком - не встанет. Горохов,
напротив, сразу начал, хотя и с одышкой, о деле - о новостях, скопившихся