"Андрей Троицкий. Черный бумер" - читать интересную книгу автора

В этот скорбный день Дима надел застиранную майку с надписью "Возьми
меня на асфальте", в знак траура повязал на плече черный платок, а темные
длинные волосы подобрал желтой косынкой. Видимо, сегодняшние похороны не
прибавили Радченко оптимизма, заставив задуматься о бренности всего земного.
Рядом с адвокатом сидела Лариса Демидова, она пила минеральную воду и жевали
соленые сухарики. О Демидовой Бобрик знал не так уж много: потрахаться с ней
хотели многие, но она культурно отбрила всех парней, у нее есть какая-то
тайная любовь, но о своих чувствах Лариса не любит распространяться вслух.
Она вообще не слишком разговорчивая. И еще одна вещь: всех мужиков, которые
не ездят на мотоциклах, она презрительно называет кексами. Сегодня Лариса
отпросилась с репетиции в театре, где она танцевала в каком-то нашумевшем
мюзикле. Можно было заметить, что Элвис часто останавливает взгляд на
девушке. И смотрит как-то странно, с любовью или нежностью. Так пьяница
рассматривает полную бутылку, из которой еще не успел сделать глотка. И
никогда не сделает.
На дальнем углу скамейки устроился Эдик по прозвищу Иностранец. Точнее,
на скамье помещался зад Иностранца, сам он грудью лежал на столе, подложив
под голову костлявое предплечье, сладко сопел. Эдик засадил два косяка
подряд, залив это дело водкой, заполировал пивом и временно отключился. Все
знали эту особенность Эдика, спать за столом, когда немного перебирает,
вскоре он очнется, сядет на свою "Хонду"и на дороге будет трезвее трезвого.
Свое прозвище он получил за то, что три года жил где-то за границей и
вернулся оттуда в полном восторге. "Там в дурке в сто раз лучше, чем у нас в
санатории", - говорил Эдик, когда его спрашивали о заграничных впечатлениях.
"Так чего же ты там не остался?""Меня не очень-то хотели оставлять. По их
понятиям я слишком буйный, совсем потерял педали", - отвечал Эдик.
- Человека тянет к саморазрушению, - сказал Радченко, закончив свои
размышления. - С этим ничего не поделаешь. С этим можно только смириться и
жить дальше.
- Жить дальше, - передразнил Элвис. - Вот ты лично когда собираешься
прибраться?
- В каком смысле?
- Ну, через год, на следующей неделе, завтра? Или ты себе сто лет
намерил?
- Отвянь со своими примочками, - поморщился Радченко. - Сегодня меня
тошнит от загробной философии. Петька Гудков лично мне не сообщал, на какой
день запланировал свои похороны. Он просто катил по темной дороге. Влетел в
какого-то козла, который обосрался и уехал с места происшествия. И вот мы
сосем пиво, а он там... Надеюсь, Петька недолго мучился перед смертью.
Секунду или две секунды, не дольше. Удар... И все кончено.
- Кончено, - тупо повторил Элвис. - Вот ты или я, сколько раз мы бились
на мотоциклах. И хоть бы хрен. Пара переломов конечностей, сломанные ребра -
это не в счет. Почему так?
- Потому что я собираюсь еще немного пожить, - ответил Радченко. - И
бог, кажется, не против моей затеи. Потому что в нашем поганом
существовании, сплошном паскудстве, называемом человеческой жизнью, у меня
есть цель.
- Вот как... Какая именно? Хапнуть вагон денег, вывезти его в
Швейцарию? И там все прожрать? Но только медленно, чтобы хватило до пенсии.
- Ну, зачем же так примитивно? Я мечтаю о высоком. О том, что у меня