"Евгений Трубецкой. Три очерка о русской иконе" - читать интересную книгу автора

жука. И принципы, фактически управляющие жизннью человечества, поразительно
уподоблянются тем законам, которые властвуют в мире животном: такие правила,
как "горе побежнденным" и "у кого сильнее челюсть, тот и прав", которые в
наши дни провозглашаютнся как руководящие начала жизни народов, суть не
более и не менее как возведенные в принципы биологические законы.
И в этом превращении законов природы в принципы - в этом возведении
биологинческой необходимости в этическое начало - сказывается существенное
различие между миром животным и человеческим, различие не в пользу человека.
В мире животном техника орудий истребнления выражает собой простое
отсутствие духовной жизни: эти орудия достаются жинвотному как дар природы,
помимо его сознанния и воли. Наоборот, в мире человеческом они - всецело
изобретение человеческого ума. На наших глазах целые народы все свои помыслы
сосредоточивают преимущественнно на этой одной цели сознания большой
ченлюсти для сокрушения и пожирания других народов. Порабощение
человеческого духа низшим материальным влечением ни в чем не сказывается так
сильно, как в господстве этой одной цели над жизнью человечества --
господстве, которое неизбежно принимает характер принудительный. Когда
появляетнся на мировой арене какой-нибудь один нанрод-хищник, который отдает
все свои силы технике истребления, все остальные в целях самообороны
вынуждены ему подражать, потому что отстать в вооружении - значит рисковать
быть съеденными. Все должны заботиться о том, чтобы иметь челюсть не
меньшую, чем у противника. В большей или меньшей степени все должны усвоить
себе образ звериный.
Именно в этом падении человека заклюнчается тот главный и основной ужас
войны, перед которым бледнеют все остальные. Даже потоки крови, наводняющие
вселеннную, представляют собою зло, меньшее по сравнению с этим искажением
человеческонго облика!
Всем этим с необычайной силой ставится вопрос, который всегда был
основным для человека, - вопрос о смысле жизни. Сущнность его - всегда
одна и та же: он не может изменяться в зависимости от тех или других
преходящих условий времени. Но он тем определеннее ставится и тем яснее
сознаетнся человеком, чем ярче выступают в жизни те злые силы, которые
стремятся утвердить в мире кровавый хаос и бессмыслицу.
В течение беспредельной серии веков в мире царствовал ад - в форме
роковой ненобходимости смерти и убийства. Что же сделал в мире человек, этот
носитель надежды всей твари, свидетель иного, высшего замыснла? Вместо того
чтобы бороться против этой "державы смерти", он изрек ей свое "аминь" И вот
ад царствует в мире с одобнрения и согласия человека - единственнонго
существа, призванного против него бонроться: он вооружен всеми средствами
челонвеческой техники. Народы живьем глотают друг друга; народ, вооруженный
для всеобнщего истребления - вот тот идеал, который периодически
торжествует в истории. И всянкий раз его торжество возвещается одним и тем
же гимном в честь победителя - "кто подобен зверю сему!"
Если в самом деле вся жизнь природы и вся история человечества
завершаются этим апофеозом злого начала, то где же тот смысл жизни, ради
которого мы живем и ради конторого стоит жить? Я воздержусь от собнственного
ответа на этот вопрос. Я предпончитаю напомнить то его решение, которое было
высказано отдаленными нашими преднками. То были не философы, а духовидцы. И
мысли свои они выражали не в словах, а в красках. И тем не менее их живопись
представляет собою прямой ответ на наш вопрос. Ибо в их дни он ставился не