"Далия Трускиновская. Запах янтаря (Повесть)" - читать интересную книгу автора

прозрачных, густо-коричневых и всяких-всяких янтарях. Смастерили же недавно,
подумала я, славные кенигсбергские мастера целую комнату, где все - из
янтаря, вот бы посмотреть...
И тут пришла мысль - а ведь можно еще инкрустировать им ту новомодную
мебель, что года три назад привезли нам из Англии, со звучным названием
"комод". Маде, впрочем, считала, что незачем было ставить обыкновенный
сундук на такие тонкие и ненадежные ножки. Я двадцать раз ей повторяла, что
это сделано для ее же удобства - так легче мыть или натирать пол. Она вроде
бы соглашалась, но все равно придумывала новые недостатки и смешные
названия - поди с ней поспорь... Она уже достаточно хорошо говорила
по-немецки, но не настолько, чтобы вступать в длительные пререкания. Шуточки
над комодом звучали по-латышски, а я, хотя по требованию отца и знала этот
язык достаточно, тут не могла ответить ей должным образом.
Я проснулась и услышала, как Маде громко болтает во дворике с
подмастерьями и мальчишками-учениками. Да и мальчишки-то были не наши, а
соседские. Мне было неловко в измятом чепчике выглядывать из окна, и я
спряталась за вышитую занавеску и высокие цветы в горшках, которые вечно
забывала поливать.
Разговор во дворе шел увлекательный - про Даугавское Золото.
- Ну, судя по тому, что она показалась на мосту, это случилось
недавно, - рассуждала Маде, - ведь и пяти лет не прошло, как шведы навели
через Даугаву мост из плотов, а другого никогда и не было. А если Даугавское
Золото выходит на мост раз в сто лет, то вам, парни, теперь долго ждать
придется!
Я сразу узнала эту загадочную историю, которая время от времени
выплывала на свет Божий с новыми неожиданными подробностями. На этот раз,
оказывается, дело было на мосту... А вообще случилось так - шел ночью по
берегу то ли рыбак, то ли перевозчик. Навстречу вдруг появляется красавица в
белом и просит - обними! Тот, конечно, испугался, молитвы забормотал,
заговоры против нечистой силы. Красавице надоело слушать, сказала она
сердито: "Сто лет на дне лежала, еще сто лет пролежу!" - и с золотым звоном
обрушилась, сверкая, в Даугаву.
Молодежь, увидев, что ты вошел во двор, стала тебя задевать - а ты бы
обнял Даугавское Золото? Ведь если обнимешь - рассыпется у твоих ног
золотыми дукатами, каких теперь на рынке и не увидишь. Но вот смелости,
смелости-то хватит?
- А почему нет? - весело спросил ты. - Того только и не хватало, чтобы
я ночью красавицы испугался!
Подмастерья загоготали. Маде хихикнула.
- Но ведь волшебная же! - напомнил кто-то сквозь общий смех.
- На ней не написано, что волшебная, - ответил ты и, словно
спохватившись, добавил: - А если даже и написано, мне-то что? Я читать не
обучен!
Ах, как не понравилась мне эта поспешность твоего ответа! Я могла
спорить на что угодно - ты умел читать не хуже меня, а ведь я несколько зим
бегала в школу Морица, что при Петровской церкви. И когда при тебе говорили
по-немецки - отлично все понимал. Думаешь, меня можно было обмануть старым
кафтаном и потертыми сапогами? Глядя из-за своих бальзаминов, я поймала твой
быстрый, умный и тревожный взгляд.
Тут мысль, беспокоившая меня уже несколько дней, наконец воплотилась в