"Далия Трускиновская. Чумная экспедиция ("Архаровцы" #1)" - читать интересную книгу автора

Вроде и не след отказываться от такого поручения, однако ж казалось ему, что
Орловы ему покровительствуют, и на тебе...
- Вас, Архаровых, в полку два брата, пусть младший остается в
Петербурге, - отвечал на взгляд Алехан. - И Григорий сам сказал тебе ехать.
Ты у него на примете. Возглавишь бригаду Преображенского полка.
- Пусть так, - удрученно сказал Архаров и отошел от офицерского кружка.
Мало кому охота в двадцать девять лет помирать в чумном бараке.
Однако "Григорий" - "бодрствующий". То есть - бдит на страже, охраняя
тех и то, к чему привязан душой. Что-то он имел в виду, особо сказав об этом
назначении. А что - выяснится позднее.
Алехан уехал, и тут же в полку произошло разделение - на тех, кто
оставался в столице, и тех, кого посылали воевать с чумой.
Остающиеся пытались как-то высказать сочувствие, но достаточно
неуклюже. Отъезжающие вдруг явили по отношению к ним такое явное
недоброжелательство, что вскоре остались одни.
- Вот те, бабушка, и Юрьев день, - сказал расстроенный Бредихин.
- Ничего, не трусь, ты себе и в Москве купчиху сыщешь, - ободрил его
Медведев. - Там бабы мягкие, сочные, и на гвардейский мундир кидаются,
задрав подол!
- Утешил... - буркнул Архаров. - Все бабы оттуда, поди, разбежались.
Пойти собраться...
Офицеры заспорили - сколько и какого добра с собой везти. Сентябрь был
прохладнее, чем обычно, однако до зимы далеко. Насколько затянется
экспедиция - никто не ведал. Опять же, провиант и выпивка. Позволят ли
гвардейцам снарядить толковый обоз, со всем необходимым, или для скорости
марша ограничат их в багаже?
Они строили планы и пререкались, когда к плацу подкатила щегольская
карета, дверца ее отворилась, и оттуда показалась нога в белом чулке, длины
неимоверной. Следом же - другая, а за ней - и задние полы красивого
серо-голубого кафтана, слева задранные шпагой.
Левушка выбирался из кареты комичным образом - нижней частью был уже на
плацу, верхняя же никак не могла расстаться с уютным шелковым мирком, в
котором явно царила незримая прелестница. Наконец, очевидно, комплименты
были досказаны и ручки доцелованы, Левушка окончательно покинул карету, и
она укатила прочь.
- Откуда это ты, Тучков? - спросил, подходя, Медведев, но Левушка
отвечал не вдруг, как если бы не слышал вопроса. Его круглая мальчишеская
мордочка была озарена блаженной улыбкой. И, коли присмотреться, была
измазана румянами - очевидно, в карете Тучков не только дамские ручки
целовал.
- Очнись, Тучков, - сказал, подходя, Архаров. - Ты где все утро
пропадал?
- С матушкой в концерт ездили, сестрицу навещали. Ох, Николаша, что я
слышал! Им из Вены нотные тетради прислали, там князь Голицын посланником,
он музыку обожает! Что за мелодии! Князь юные дарования пригрел, братца с
сестрицей, брат сочиняет и на клавикордах импровизирует! Николаша,
непременно надобно, чтобы он в Петербург приехал! Коли он в тринадцать лет
так сочиняет... Николаша, он ведь уже и оперы пишет, право, сам пишет!
Девицы исполняли... особливо на арфе... Николаша, она божественна! Я глаз не
мог отвести! Сколько скромности, сколько прирожденной грации, всех покорила!