"Далия Трускиновская. Чумная экспедиция ("Архаровцы" #1)" - читать интересную книгу автора

Архаров задумался. В рассуждениях доктора он уловил противоречие.
- Мешок золота я бы взял. И в уксусе его промыл...
Матвей уставился на Архарова и ахнул.
- Не валяй дурака, Николашка! - прям-таки взревел он. - Подцепишь
заразу - в тот же барак велю сволочь, где самая подлая чернь подыхает!
- Будет вам пугать, Матвей Ильич. И так тошно, - попросил вдруг
присмиревший Левушка.
Перед последней чумной заставой граф Орлов оделся наконец, как подобало
ему по чину, и возглавил колонну, призвав ехать с собой рядом сенатора
Волкова. Тот без особого желания согласился. До Москвы оставалось - всего
ничего. Всем было велено занять свои места - как положено на марше.
Это было 26 сентября 1771 года.
Движение колонны замедлилось. Она подошла к Камер-Коллежскому валу,
который многие по привычке именовали Кампанейским валом, устроенному не
сказать чтоб очень давно - тридцать лет назад. Он служил таможенной границей
Москвы и имел шестнадцать застав, на которых проверяли ввозимые в город
грузы, особое внимание уделяя табаку и спиртному - торговать ими имело право
лишь государство.
- Москва, что ли? - спросил Артамон Медведев. - Опять застава? Сколько,
черт побери, можно?!
- Это уж Тверская, - заметил Бредихин.
Левушка, чтобы понять обстановку, выехал на обочину и далее - на
косогор. Там он придержал коня, и вид у него был удивленный.
Архаров порой ощущал в себе достойное малого дитяти любопытство. И
касалось оно вещей неожиданных - как-то с четверть часа наблюдал за осой,
искавшей выхода из застекленного окна. Он подъехал к Левушке и вместе с ним
уставился на странное сооружение - вроде высоко поднятого над землей и
бесконечно долгого грубо сколоченного стола шириной чуть ли не в сажень. На
нем имелась и посуда - ушаты и лохани, как будто для угощения скота.
Там, где остановилась голова колонны, стол размыкался, но проезд был
загорожен рогатками - тяжелыми бревенчатыми сооружениями на колесах, и стоял
пост полицейских драгун. Поблизости горел большой дымный костер.
- Это что еще за диво? - спросил Левушка.
Но Архаров и сам не знал.
Служившие при заставе мужики откатили рогатки, перегородившие проезд. И
стали вразнобой низко кланяться вельможам, которых углядели во главе
колонны.
Граф Орлов на Арапе, при полном параде, при орденах, поехал к рогаткам,
следом за ним - сенатор Волков. За Орловым, Волковым и орловской свитой
ехали измайловцы. Не доезжая, он придержал коня.
Лишь теперь Орлов в полной мере осознал, что баловство окончилось.
Впереди был враждебный город - из-за каждого угла могли полететь в колонну
камни, мог и ружейный залп грянуть. Насколько в Санкт-Петербурге бунт был
невозможен, настолько же он казался естественным для Москвы - разжалованной
из российский столиц в обыкновенные города, полной недовольных, огромной и
живущей каким-то странным, еще до конца не истребленным обычаем. Истории
Григорий Орлов, понятное дело, не знал, однако уловил в воздухе некое
веяние - а то почти столетней давности стрелецкими бунтами повеяло, теми,
когда толпа, ворвавшись в Кремль, не смирялась, пока не отведает крови, а
потом - будь что будет.