"Далия Трускиновская. Чумная экспедиция ("Архаровцы" #1)" - читать интересную книгу автора

как девка-перестарок. Разумеется, было оно принято в полку соответственно...
Обнаружив таковое к себе отношение, Левушка удивилося, но не
растерялся. Очевидно, был он достаточно умен, поскольку довольно скоро
высмотрел среди преображенцев такую же белую ворону, Архарова, каков сам, и
к ней прилепился. Или же имел удивительное для своих лет чутье - и это
вернее...
Архаров сперва не больно-то шел на сближение с семнадцатилетним
оболтусом, но Левушка словно бы не обращал внимания и вел себя со старшим по
чину офицером примерно так же, как щенок с крупным старым псом, то
наскакивая на него и от баловства хватая за лапы, то вдруг устраиваясь спать
под прикрытием его теплого бока.
Сколько ни вглядывался Архаров в круглую мальчишескую рожицу, неизменно
полную доверия и азарта, обмана в ней не углядел. И очень осторожно,
понемногу, по вершку в год, двинулся навстречу, стал позволять втягивать
себя в длительные разговоры. И некоторое время спустя для преображенцев
стало обычным такое зрелище: идут по плацу Архаров и Тучков, и Тучков чуть
ли не скачет, размахивая длинными руками, буйно что-то объясняя старшему
товарищу, иное даже не произнося, а выкрикивая, Архаров же топает рядом с
ним чинно, степенно, и так же степенно поддерживает странную эту беседу.
Кое-кто подсмеивался - мол, спрятался недоросль под защиту крутых
архаровских кулаков. Но Левушка, помимо страсти к музыке, обнаружил вдруг
еще одну - к шпажному бою, благо развитая музыкой кисть руки имела довольно
силы и подвижности для всевозможных приемов. Он не давал покоя полковым
фехтмейстерам, и коли приходилось его вдруг искать, то искатель имел три
возможности: либо Тучков при Архарове, либо сбежал в город, где прячется у
какой-то тетки, седьмая вода на киселе, и самозабвенно лупит по клавикордам,
подпевая впридачу, либо же захвачен учебным поединком. Года полтора спустя
он стал одним из лучших фехтовальщиков в Преображенском полку и вполне мог
за себя постоять сам, без помощи Архарова.
Фортуна, поглядев сверху, что Левушка не на шутку прилепился к
приятелю, решила и о нем малость позаботиться. Кинула ему незначительный чин
подпоручика и сочла свой долг исполненным.
Архарову же припасла нечто такое, чего и в страшном сне не увидишь,
хотя припасла с наилучшими намерениями и вывела его, неожиданно для всех, к
славе, почету и даже немалым деньгам. Звался сей подарок Фортуны -
московская чума.
О подробностях заразного поветрия в Санкт-Петербурге знали мало - они
выяснились уже потом. Скорее всего, болезнь занесли из Валахии. Почему-то
все были уверены, что зараза, дойдя до Брянска, вдруг остановится и повернет
обратно. Не было кому напомнить, как более сотни лет назад чума крепко
похозяйничала в столице - старики, которые хоть что-то могли с чужих слов
рассказать, - и те померли.
Чума, она же - моровая язва, все не поворачивала и первым делом
добралась до московского военного госпиталя - двадцать семь человек внезапно
свалились в злой лихорадке, в живых осталось пять. Госпиталь возглавлял
опытный врач Афанасий Шафонский, он и распознал чуму. Тут же принял меры -
соорудили карантинные бараки, выставили охрану, разожгли большие дымные
костры - дыма чума почему-то боялась. Шафонский, как положено, доложил о
заразе выше по начальству, но был обозван паникером и иным французским
словом - фантазером.