"Далия Трускиновская. Кошка в сапогах (новогодний детектив) " - читать интересную книгу автора

- Зайчиком, зайчиком! - некстати развеселилась Томка. Как многие женщины,
тем более - красивые и незамужние женщины, она плохо представляла себе,
что на самом деле значит для мужчины слово "карьера". А напрасно...

Шалганов служил в крупной телекомпании. Сам себя он называл клерком, хотя
был заместителем начальницы отдела. Начальница попала на этот пост по
причинам, о которых чересчур громко не говорили, а только перемигивались
и вздыхали. Шалганов видел, что от нее мало толку, и мечтал о ее месте
так, как Ромео не мечтал о Джульетте. Аникины, богатая пара,
пристегнулись к делам телекомпании так: финн по фамилии Куоккинен,
представлявший солидное финское предприятие, которое вложило деньги в
телекомпанию и считало долгом за ней присматривать, был женат на родной
сестре Виктории Аникиной, Веронике. Таким образом немало молодежи из
аникинского клана заняло в телекомпании перспективные посты, и дела
семейные переплелись с бизнесом на всех уровнях. Одна и та же публика
сидела на деловых совещаниях и плясала на свадьбах аникинского клана.
Посторонних там не привечали.

Вот и получилось, что Шалганов по меньшей мере два года не знал, на какой
козе подъехать к заветному местечку. С большим трудом он обратил на себя
внимание Куоккинена. Приглашение на новогодний бал означало лишь одно -
что финн хочет познакомиться с ним поближе и в непринужденной обстановке.
Ради этого Шалганов не то что пиратом - Клеопатрой бы нарядился,
умирающим лебедем, купидоном с крылышками! К счастью, приятель-актер
раздобыл довольно благопристойный костюм - и на тебе...

Томка оказалась настоящим другом - примчалась всего три часа спустя, и за
эти три часа Шалганов, сидевший в старом махровом халате, проклял все
женское сословие вдоль и поперек. Она распялила на руках театральное
тряпье, посмеялась, села за телефон, потом велела Шалганову одеться,
повезла его к какой-то подруге со швейной машинкой, и к полуночи
роскошные пиратские штаны сидели на нем так, словно он в них родился.

- А где ты встречаешь Новый год? - на прощание спросил Шалганов.

- А-а! - Томка махнула рукой. Время было позднее - на том они и
расстались.

Наутро, 31 декабря, Шалганов проснулся в изумительном расположении духа.
Он позавтракал, посмотрел телевизор, принял ванну - словом, блаженствовал
часов этак до восьми вечера, когда настала пора одеваться. Надев штаны,
натянув ботфорты, заправив в штаны широчайшую рубаху из малинового шелка,
нацепив перевязь из фальшивой буйволовой кожи с грандиозным шпажным
эфесом, приклепанным намертво, и торчащими почему-то вбок ножнами, он
приладил классическую пиратскую повязку на глаз и нахлобучил шляпу. Еще у
него была борода, кудлатая черная борода, больше всего на свете
напоминающая собачий хвост. Но эта штуковина внушала ему ужас, к тому же,
Шалганов не хотел усложнять жизнь финну - пусть тот сразу найдет его в
толпе гостей.