"Далия Трускиновская. Третье желание (Сценарий)" - читать интересную книгу автора

Автовокзал в райцентре - Вавилон в миниатюре. Дикому еще не
приходилось бывать в таких жутких местах, где вперемешку - бомжи, цыгане,
кавказские и еще какие-то беженцы, тетки с неподъемными клетчатыми сумками,
кассы, больше похожие на дачные сортиры, киоски со всякой дрянью,
раздолбанные автобусы, иномарки и впридачу - коновязь с лошадьми.
Однако певица чувствовала себя в этом бедламе уверенно. И он плелся за
ней, уже мало что соображая. Наконец она соизволила обернуться и обратиться
к нему.
- Я все смотрю - что же тут изменилось.
- Ну и что?
- Ничего - только я.
- Что - я?
- Я - изменилась. Меня почему-то уже не раздражает этот шум, и даже
эта грязь...
Она замолчала, прислушиваясь.
Автовокзал уже давно был поделен нищими на участки. Сидели бабки с
замотанными в платки спящими внучками, сидели дедки с облезлыми псами, и
еще все громче звучала гитара. Певица, как одурманенная, шла на голос, чуть
ли не переступая через людей, и Дикий с сумкой пропихивался следом, и
наконец они встали перед гитаристрм, который поставил свою табуретку прямо
под мордой только что покинутого пассажирами и шофером автобуса.
Гитарист был более чем колоритен - в лаковых штиблетах на босу ногу, в
узких полосатых штанах, в пиджачке, который полоскали в кастрюле с борщом,
и при бабочке - тоже вроде бы на голое тело. Лица было не разглядеть - так
низко он навис над обшарпанной гитарой.
Если бы Дикий соображал чуть побольше - он увидел и услышал бы, что
двенадцатиструнка из тех изумительных по силе и тембру звука инструментов,
за какие профессионалы платят бешеные деньги, сперва - при покупке, потом -
при реставрации. Он бы обратил внимание, как безупречно строит гитара. Он
бы не оценил технику полупьяного исполнителя во всех нюансах, но понял бы,
что этого бедолагу учили мастера, и учили долго, и научили-таки!
Гитарист перебирал струны, выстраивая причудливые и прекрасные в своей
логической завершенности музыкальные фразы, он импровизировал, словно сам -
задремал, а руки обрели ненадолго свободу. И вдруг повел что-то
испанское... Может, это был Альбенис, может, Таррега, но - настоящее...
На слушателей и на горку монет в шляпе ему было наплевать. Играл, что
хотел, и баста.
- Ты?... - спросила певица. - Нашлась пропажа...
Она заглянула в шляпу.
- Не густо...
Толстая бабища в халате, застиранном до стойкого грязно-серого цвета,
перехваченном таким же страшным фартуком, подошла к гитаристу, таща за
собой железную таратайку.
- Сереж, на беляшик. Только что горячие подвезли.
Он, как бы не слыша, доиграл мелодию - и тогда лишь взял протянутый
беляш. На женщину даже не посмотрел...
Певица постояла, подумала, повернулась к Дикому.
- Надо же... не растерял... помнит...
- Что это было? - спросил Дикий.