"Далия Трускиновская. Берег надежды" - читать интересную книгу автора

чтобы заглянуть в закрытые глаза. Он это и сделал.
Но мир мечты все же был проекцией реального мира, а в реальном
обнаружилось мошенничество. Ощущение неправды мешало отдаться прекрасному
мгновению, и Игорь Николаевич, пытаясь спасти эпизод, перевел стрелки - не
мошенничество, а ошибка! Ему сплавили не тот труп! Он стал озираться -
может, просто течение сыграло шутку и сейчас кто-то из зрителей кинется в
воду с воплем: "Мой! Мой!". Но зрители смотрели не на тело, а на самого
Игоря Николаевича. И это уже было самым что ни на есть реализмом - труп
врага ничего принципиально нового собой не представляет, а вот клиент - это
уже готовый спектакль.
- Клиент, соберитесь с духом, - услышал он усиленный рупором знакомый
хрустальный, девичий голосок. - Вы должны уложиться в десять минут.
Тормозите его, а то упустите, тормозите!
Ноги уже миновали Игоря Николаевича, и он, как гласила инструкция,
встал лицом к истоку реки, спиной - к устью, и двумя руками аккуратно взял
труп врага за плечи. И тут эпизод, которому предстояло занять блистательное
место в квазивоспоминаниях Игоря Николаевича, словно взбесился. Ошибка,
которую он изобрел, чтобы не признавать мошенничества, начала какую-то свою
игру...
Нет, это определенно не был садист. Игорь Николаевич забеспокоился -
враг не мог так разительно измениться. Но, позвольте, когда же он последний
раз видел своего мучителя?
Стоя по пояс в воде и придерживая врага, он наклонился, вглядываясь в
лицо. Смотрел долго. И понимал: этот отощавший старик, вылепленный из
голубоватого воска, совсем беззубый и жалкий, - враг.
На секунду Игорь Николаевич перестал понимать - что же такое "враг". И
есть ли что-то общее между тем, кто за годы ожидания освоился в его душе,
занял там немалое место, обжился со всеми своими древними пакостями, и
покойником, плывущим по реке.
И понял - ничего общего.
Хотя бы потому, что этот голубоватый старик действительно мертв, а тот
крепкий мужик в расцвете лет, сварливый и злобный, жив. И будет жив, пока о
нем помнят...
Оставалось только молча оттолкнуть покойника и повернуть к берегу.
И тут же последовало неожиданное продолжение - Игорь Николаевич увидел
себя в своей квартире, с высокохудожественным восточным чайником в левой
руке. Его доставили домой транспортом Центра, но в квартиру он занес свой
приз сам - ему не хотелось, чтобы сотрудники Центра видели жалкое жилище,
где остались только продавленная тахта, стол и стул. Шторы с окон - и те
были отданы дворничихе, которая за них притащила два мешка крупной картошки
со своего огорода. На самом деле, конечно, мебель имелась, и шторы висели,
это он знал четко, однако вид разоренной квартиры был куда правдивее
правильного воспоминания о ней.
Игорь Николаевич поставил чайник на стол, сел на одинокий стул и
задумался. Что-то было не так. Крепко не так. Иначе он представлял себе
прощание с трупом врага. И уж во всяком случае не догадывался, что прощание
с трупом и прощание с врагом - отнюдь не одно и то же. "Но почему старик? -
спросил он себя. - Позвольте, если он - старик, так и я ведь - старик, мы,
кажется, были ровесниками?.."
Математика лет и дат закувыркалась в голове... Он открыл глаза.