"Александр Рудольфович Трушнович. Воспоминания корниловца (1914-1934) " - читать интересную книгу автора

началась по всей линии, потом постепенно прекратилась. Наутро русские окопы
оказались оставленными. Мы получили приказ продвинуться вперед. Пока
подходили и строились части, поступали и новости. Немцы у Тарнова и Горлицы
прорвали фронт, русские повсюду отступают, у них не хватает снарядов, не
хватает даже винтовок. Первые линии еще вооружены, а задние подбирают оружие
убитых и раненых.

Что же это такое? Громадное государство с неисчислимыми природными
богатствами, житница Европы со стопятидесятимиллионным населением посылает
своих сыновей на посмешище и гибель! Еще сильнее стало желание перейти. Я
верил, что каждый славянин там теперь нужнее, чем когда-либо.

В это время правее от нас истекала кровью 48-я русская дивизия со своим
прославленным командиром Корниловым. Отбиваясь от превосходящих
неприятельских сил, выходя из окружения, блуждая в лесах, остатки славянской
дивизии с тяжелораненым генералом на третий день после упорного штыкового
боя вынуждены были сдаться.

Прекрасная долина Ондава. Русские и словаки живут здесь в белых домиках
с завалинками, с цветами на подоконниках, среди вишневых садов, огороженных
плетнями. Среди зеленых полян, окаймленных лесом, живут в тех же местах, где
когда-то словенец и древлянин были одним племенем.

Мы уже несколько дней двигались под палящим солнцем с неузнаваемыми от
пыли и пота лицами по пятьдесят-шестьдесят километров в сутки, и все
виденное там сегодня воспринимается как во сне. Когда мы проходили по
селеньям, становилось веселее, мы прислушивались к речи, рассматривали лица
жителей, одежду. Сколько сходства с нашим народом!

В каком-то венгерском городке мы наконец-то погрузились в эшелон и
двинулись по венгерской равнине на юг. У Мармарош-Сегеда снова свернули в
Карпаты. На одной станции долго стояли. Пошли в деревню, к гуцулам.
Худощавые, высокие, в широкополых черных шляпах, в длинных бурках. Говорят
на русском наречии. Живут бедно, хатки у них курные, пахотной земли мало,
леса по большей части принадлежат не им. Немецкий генерал Лю-дендорф,
побывавший в гуцульских деревнях, в своих воспоминаниях пишет, что жизнь под
Австрией воодушевлять этих людей, по-видимому, не может.

Потом мы где-то разгрузились, снова долго маршировали, стояли привалом
около двенадцатидюймовой австрийской моторизованной батареи, рыли окопы на
зеленых холмах, поросших кустами и березняком. Ночью прошел дождь, природа
засияла, защебетали птицы.

Вдруг из-за горки - глухой удар. Следуя взглядом по невидимому гудящему
пути снаряда, я увидел деревушку. Снова глухой удар - и на ее правой окраине
поднялся черный столб. Затем где-то за деревушкой другой, отдаленный удар,
прогудела та же "воздушная дорога" и за нашими окопами поднялся такой же
столб. Так звучала "воздушная дорога" и летали странные пассажиры в оба
конца. А внизу, в равнине, две лошади тянули плуг, за которым шагал
крестьянин. Зеленое поле за ними становилось коричневым. Они тоже двигались