"Сергей Трусов. Портрет в городском пейзаже (Журнал "Фантакрим-MEGA")" - читать интересную книгу автора

Мой мозг лихорадочно заработал в новом направлении. Я ни разу не
употреблял "из ячневой крупы", да и самой крупы не видел, наверное, года
два.
- Пошли! - решительно процедил я, ухватив дорогого гостя за воротник.
Мы выбрались из толпы, зашли в подъезд ближайшего дома, поднялись на
второй этаж и расположились у подоконника.
- А разве мы не пойдем в вашу мастерскую? - опешил натурщик.
- Видите ли, в чем дело... - я изобразил творческую задумчивость. -
Сегодня мы все равно ничего не успеем. Сначала ведь надо подготовить
холст, подобрать краски, помыть кисточки. Да и вообще там у меня
беспорядок. Давайте завтра!
- Ну во-от... - разочарованно протянул он.
- И кроме того! - Я все более воодушевлялся. - Вы ведь не хотите
получить элементарное отображение реальности, на которое способен любой
подмастерье? Вам, вероятно, хочется иметь портрет, наполненный внутренним
смыслом?
Он глянул на меня придурковато, и я повторил:
- Хотите психологический портрет?
- Да! - выдохнул он. - Хочу! Психологический...
- Сделаем! - заверил я, - Только для этого мне надо узнать о вас
побольше или, выражаясь художественным языком, э-э... пошарить по сусекам
вашей души!
Он неуверенно осклабился, воображая, видимо, что распахнул свои сусеки.
Но меня интересовали не его желтые зубы, а содержимое внутреннего кармана.
Поэтому я пояснил:
- Это очень кстати, что у вас с собой есть. В состоянии легкого
опьянения люди лучше понимают друг друга, да и вообще... Вы согласны?
Вместо ответа натурщик торопливо извлек бутылку, поставил ее на
подоконник и зашарил в боковых карманах своих необъятных штанов. К моему
удивлению, на свет божий явились: стакан, ломоть хлеба, свежий огурец и
спичечный коробок с крупной каменной солью. Пока мой новый приятель
возился с бумажной пробкой, я перочинным ножом порубал огурец.
- Ну, - сказал я. - За живопись!..
Потом выпил он, и, закусив, мы завели разговор о жизни художников. В
принципе, особых трудностей я не испытывал - выручало высшее образование.
Я рассказал про таитянские похождения Гогена, трагическим шепотом поведал
об отрезанном ухе Ван-Гога, вспомнил зачем-то Сезанна и на нем запнулся.
Но, к счастью, натурщик уже захмелел.
- Я понимаю, - гнусавил он. - Творчество... вдохновение... художники...
- Да, - вздохнул я. - Трудно.
Мы замолчали. Из окна виднелась часть площади, и там происходили
какие-то события. Людская масса колыхалась штормовым морем, повсюду
пестрели паруса плакатов и лозунгов, а в воздух беспокойными чайками
взмывали головные уборы. Чуть приглушенно волнами накатывалось: "А-ааа...
А-ааа..."
Я искоса глянул на собутыльника. Страждущий персонального воплощения на
холсте смотрел в окно, улыбался и, судя по всему, чувствовал себя вполне
комфортно. Похоже, он полностью отдался во власть действия сивухи и уже не
помышлял ни о каком портрете. Невольно я позавидовал его реакции на
алкоголь. Наверное, этот человек вел здоровый образ жизни, чего нельзя