"Сергей Петрович Трусов. Долгое мгновение Гирсона" - читать интересную книгу автора

сохранение нашего существования.
- А как же люди? - произнес Гирсон. - То есть, я хочу сказать... а вы
сами что?
- Мы подчиняемся. Каждый подвергается специальной обработке. В
результате стираются все ненужные качества и прививается принцип
невмешательства и целесообразности. Мы стараемся не вмешиваться в жизнь
друг друга и существуем обособленно. Деятельность любого из нас подчинена
строгим предписаниям Высшего Разума, и это дает великолепные результаты.
Наступила пауза. Гирсону подумалось, что все это он уже где-то слышал.
Что и в истории землян было что-то подобное... Какое-то средневековье,
оснащенное суперкомпьютером.
- М-да... - пробормотал он. - Видимо, и проблем у вас нет, кроме
нехватки самоубийств, конечно.
Голос продолжал, не замечая иронии:
- Несмотря на цветущее состояние нашей империи, мы испытываем
определенные затруднения. Наше общество разделено на три класса.
Приближенные, благополучные и лишние. Приближенные толкуют требования
Высшего Разума и следят за их исполнением, благополучные являются
исполнителями, а лишние - это те, кто оказался не у дел. Если мы не будем
следить за их здоровьем и снабжать продуктами питания, мы станем убийцами,
а это противоречит принципу невмешательства. Заселение других миров
невозможно. Расстояния до ближайших звездных систем неимоверно далеки, и
поэтому массовые переселения экономически нецелесообразны. Полеты, подобные
нашему, являются исключениями - мы ищем во вселенной развитые цивилизации,
чтобы перенять их полезный опыт. Нас интересуют мотивы, побуждающие к
добровольному уходу из жизни. К добровольному, ибо наши принципы не
позволяют прибегнуть к насилию. Всесторонне изучив явление самоубийства, мы
сделаем его частью нашего мировоззрения, и, таким образом, численность
лишних будет регулироваться естественным путем.
Вас мы заметили давно и наблюдали, не зная, на что вы решитесь. Когда
вы бросились вниз, мы поняли, что вы тот человек, который нужен, и с
помощью энергетического луча подхватили вас прямо в воздухе. Если хотите
узнать что-либо еще, спрашивайте.
Голос умолк. Чужой непонятный мир, только что обрисованный скупыми
штрихами, был до нелепости диким и жестоким. Минуту Гирсон пытался
осмыслить услышанное, затем поднял голову и спросил:
- Вам не жаль своих соотечественников?
- Вы нас неправильно поняли, - равнодушно отозвался голос. - Мы не
собираемся никого принуждать. Мы просто хотим перестроить психологию жизни,
внедрить в нее принцип добровольного самопожертвования. Это даст отдельным
индивидуумам дополнительную возможность выбора. Согласитесь, что гораздо
лучше, когда тот, кому плохо, вместо того чтобы мучиться, добровольно
исчезнет.
Гирсон растерялся. Трудно было сразу разобраться в услышанном. Он
попытался отбросить привычные представления о добре и зле и, по совету
голоса, взглянуть на все с точки зрения целесообразности. Ничего не вышло.
То, что он узнал, было издевкой не только над лишними, но и над ним самим.
Над всей его жизнью - прошлой, настоящей и будущей. Было что-то
унизительное в ощущении, что на гигантских электронных счетах равнодушно
перебрасывают костяшку - его собственную жизнь. В чрезвычайном акте