"Сергей Петрович Трусов. Приглашение к чаепитию в общественном месте" - читать интересную книгу автора

в комнату и распахнул окно.
На улице было хорошо. Вечерело, сновали прохожие, машины. Мне
захотелось туда, и я решил обязательно прогуляться, закончив начатое дело.
Затворив окно и потянув носом воздух, я мстительно улыбнулся - дух Игнатия
улетучился бесследно.
Чай получился отменный. Горячий, душистый, ядреный, он разбудил во мне
агрессивность. Выпив две кружечки, я от души крякнул, побоксировал перед
зеркалом, быстро оделся и покинул комнату. В коридоре мне повстречался
жилец нашего Дома - зыбкая тень с зеленоватым лицом. Робко попросил
закурить, а я, рыкнув, промчался мимо, и он прислонился к стене.
На улице я кинулся через дорогу на красный свет, меня ослепила фарами
козявка-малолитражка, я погрозил кулаком, и она испуганно взвизгнула
тормозами. В общем, меня обуревала жажда решительных действий, и ноги
понесли в аэропорт.
Аэропорт находился за два квартала. Я вошел в зал ожидания, поглазел
на пассажиров, на расписание полетов, сунулся в буфет... и увидел Игнатия.
Он стоял за столиком, умненько позыркивал по сторонам и что-то втолковывал
здоровенному бугаю в кожаной куртке. Бугай внимательно слушал, согласно
кивая. Мое появление было внезапным, Игнатий растерялся, но тут же совладал
с собой. Его напарник стоял вполоборота, но мне показалось, что он
напрягся. Я понял, что застукал Игнатия с поличным, и со злорадным чувством
стал в очередь. Игнатий не мог удрать незаметно, а я, продвигаясь к
буфетной стойке, должен был непременно с ним столкнуться.
Я таращился на стеллажи с печеньем, изображая голодного недотепу, а на
самом деле подмечал панику в лагере противника. Вот Игнатий процедил что-то
сквозь зубы, и его помощник-статист попятился к стеклянной витрине. Там он
уставился на тухлую колбасу, словно ничего интереснее в жизни не видел, а
уж хозяина, конечно, и знать не знал. Пару раз крутнув головой, я
"случайно" заметил Игнатия, изобразив радостное изумление. Он ответил тем
же и замахал руками, точно ветряная мельница. Я широко осклабился, кивнул
на очередь и весело пожал плечами. Игнатий еще пуще завертелся на своем
пятачке. Тогда я неуверенно затоптался, потом лихо рубанул кулаком по
воздуху и направился к Игнатию.
Он встретил меня, как родного. Смотрел по-доброму, но с легким
изумлением, как бы вопрошая, почему я здесь. Будто именно здесь я никак не
мог оказаться или даже не имел права. Перед ним стоял стакан с чаем, и я
объяснил, что пришел тоже перекусить. Он спохватился и озабоченно глянул в
сторону буфета. Потом притащил угощение, от вида которого меня замутило.
Во-первых, я уже предостаточно откушал этого экзотического напитка, а
во-вторых, буфетный чай - особый вид продукции. Но отказываться было
неудобно, и я сделал маленький глоток. Игнатий тоже пригубил, утер губы и,
заблестев глазками, мечтательно произнес:
- Люблю чайком побаловаться. - Посмотрев вокруг, добавил: - Особенно
здесь. В обществе, среди людей... Тонизирует.
Я молчал. Полупрозрачная желтая бурда не могла тонизировать. Если бы
не бугай в куртке, я бы вообще решил, что у Игнатия маниакальное заострение
интереса. Но громила маячил у окна, делая вид, что выбирает чистую вилку, и
его облик не вязался с почитателем жидкого чая.
- Кстати, - прервал мои мысли Игнатий. - Взгляните.
И он достал из кармана пальто пачку цветных фотографий.