"Сергей Петрович Трусов. Приглашение к чаепитию в общественном месте" - читать интересную книгу автора

от меня что-то зависело. Всегда предпочитал, если решали другие, но
желательно так, чтобы выходило наилучшим образом.
Однако Игнатий воспринял мою реакцию по-своему и одобрительно
прищурился, как бы оценивая новичка-сподвижника.
"Ну-ну, - говорили его глаза. - Посмотрим, как ты будешь гореть на
работе".
- Ради бога, - простонал я, отодвинув вновь предложенные карточки. -
Оставьте вы это.
Игнатий спрятал улыбку, взглянул на своего подручного, потом на меня и
жестко произнес:
- А как же чайник? Лучшую модель отхватили.
- Да какая там модель, - отмахнулся я и стал пробираться к выходу.
Тип в кожанке встрепенулся, но Игнатий подал ему знак.
Едва я покинул здание, как тут же ломанулся через кусты. Отбежав,
остановился и перевел дух. Какое-то чувство подсказало, что надо подождать,
и я спрятался за деревом. Через несколько секунд показался громила и во всю
прыть понесся по асфальтовой дорожке, ведущей через сквер. Было уже темно,
но когда он пробегал мимо, я разглядел в его руке деревянный ящик-саквояж
со слесарными инструментами. Выждав еще немного, я направился домой
окольным путем, размышляя, что надо почаще бывать в обществе, иначе
совершенно отстану от жизни и вообще перестану что-либо понимать.
Подойдя к нашему Дому, я подивился тому, что во всех окнах не было
света. Консьерж-вахтер сидел на своем посту при зажженной свече и, шамкая
бутербродом, безучастно сообщил, что минуту назад вырубилось электричество.
В темноте ключ не желал попадать в замочную скважину, но я справился
благодаря лунному свету из окна коридора. Оставив дверь открытой, вошел в
комнату и стал шарить в тумбочке в поисках фонарика. Фонарик светил
еле-еле, но другого не было. С расстройства я хотел перед сном попить чаю,
однако представив этот процесс в деталях, передернул плечами. Раздевшись,
забрался под одеяло голодный и некоторое время забавлялся тем, что светил
фонариком в потолок.
Потом я уснул, сколько-то спал, но внезапно проснулся от постороннего
шума. Кто-то скребся в комнате, и я посветил фонариком. Стало тихо. Я
поводил лучом, выхватил из темноты стоявший на полу чайник и со вздохом
выключил фонарик.
Через некоторое время звук повторился.
Тогда я прислушался, осторожно взял фонарик и резко включил. В полосу
света попал Игнатий. Совсем маленький, с крохотными плоскогубцами в руках,
он возился возле чайника, пытаясь сплющить носик. Ослепленный, замер,
блеснул бесовскими глазенками, а затем стремглав бросился вон из комнаты.
Дверь была приоткрыта, и он беспрепятственно выскочил в коридор.
Обуявший меня страх мгновенно сменился яростью, и я вскочил, не помня
себя от бешенства. Схватил изуродованный чайник, выбежал следом. Где-то в
темноте топотали ножки Игнатия, и я что было сил швырнул туда чайник.
Раздался грохот, панический крик, потом снова топотание, и все стихло.
Дрожа от испуга и омерзения, я вернулся в комнату, запер дверь и забился с
головой под одеяло.
Утром, не позавтракав, я отправился на работу. День прошел как в
тумане, я старался чем-то себя занять, но помню лишь то, что в 11 часов
отказался от участия в традиционном чаепитии отдела. После работы