"Владимир Царицын. Касатка и Кит (Роман о любви) " - читать интересную книгу автора

закончив фразы, ответила своему отражению: - Не ты. Точно не ты.
Ты и в юности-то красавицей не была. Ямочки на щечках, губки...
бантиком. Тьфу! Кукла и кукла... Вот Олечка Макарова. Природа ей многое
дала, да и следила за своей внешностью Олечка как никто из девчонок.
Одевалась всегда модно и дорого. И выражение своего лица постоянно
контролировала. Умела... В Олечку все парни в нашей группе влюблены были. И
Кит..., наверное...
Она попыталась вспомнить Макарову, какой она была тогда, но в памяти
почему-то возник другой образ - образ ее соседки по комнате в студенческом
общежитии Наташки Зиминой. Наташка как-то рассказала ей, что Никита Латышев
в нее страстно влюблен. У Светланы на языке вертелся вопрос: "Он сам тебе об
этом сказал?", но она так и не спросила об этом подругу. Зачем? И так все
понятно. В Наташку, как и в Олечку, невозможно было не влюбиться. Нет, она
не была так хороша, как Макарова, но Наташкин веселый нрав и звонкий смех,
постоянно звучащий в коридорах института в перерывах между парами и на
этажах общежития, искорки в глазах... - все это било парней наповал. А ее
грудь?.. Все парни вытягивали шеи, чтобы заглянуть в неглубокий скромный
вырез Наташкиного платья или кофточки. И не только парни, но и вся мужская
половина преподавательского состава.
А ведь в то наше время, вспоминала Светлана, многие девчонки не считали
большую грудь достоинством. Помню, говорили, что если грудь не вмещается в
собственную ладонь, это уже не грудь, а вымя... А может, мы, малогрудые, так
говорили из зависти? Да нет же, нет.
Ерунда! Я же точно помню, мне тогда было даже жалко девчонок с большой
грудью. А сами обладательницы пышной груди стеснялись, упаковывали свое
"богатство" в белье на два размера меньше. Потому что пышная грудь
превращала девичью фигурку в бабью. Девчонки обижались на своих мам за то,
что в детстве, по-видимому, их неправильно кормили, раз такое выросло. Но
только не Наташка. Она не стеснялась, она гордилась своей грудью и при
малейшей возможности выставляла ее напоказ...
Светлана придирчиво посмотрела на себя в зеркало и огладила на боках
свитерок, расправив плечи и выпятив грудь. А что, подумала она, у меня, зато
сейчас все в порядке.
- У Кита с Наташкой наверняка что-то было, - сказала она вслух и
показала своему отражению язык. - Ну и что? Мне-то какое дело до этого? Мне
все равно - было, не было! - Зло сказала и тут же подумала: "зачем я себя
обманываю?"
Она отошла от зеркала, выключила компьютер и стала собираться.
Сняла с плечиков голубую песцовую шубку, положила ее на диван, скинула
туфли и натянула сапоги. Но... осталась сидеть на диване.
Думала, вспоминала...
... Двадцатидвухлетняя (почти двадцатидвухлетняя, через месяц, в
сентябре 1980-го должно было исполниться двадцать два) выпускница
Полыноградского инженерно-строительного института приехала по
распределению во Владивосток, чтобы начать работать в качестве мастера на
одном из участков Приморского спецуправления гидромеханизации.
Ну и работу ты себе выбрала, удивлялись отец с матерью, когда их
любимая дочка поступила не на архитектурный факультет, как планировала и как
они сами того хотели, а на гидротехнический. Разве ж это женское дело - в
сапожищах и телогрейке по стройкам носиться?