"Владимир Царицын. Его турецкий роман " - читать интересную книгу автора

- Под ноги смотри, - неожиданно для себя перешел на "ты" Пругов.
- На морского ежа не наступи, здесь они водятся. Наколешь ногу,
считай - отдых закончен.
Они выбрались на берег. Туристы из их шлюпки уже спешили к гротам, а
матросы уселись на серый валун и одновременно закурили.
Надя посмотрела на Пругова и сказала возмущенно:
- Предупреждать же надо!...Я не о ежах. Я о глубине. Кажется, что у
берега не больше, чем по колено.
- Я предупредил, - Пругов принял это на свой счет, - но ты такая
непредсказуемая.
Надя лукаво взглянула на Пругова.
- Мы уже на "ты"?
- Извините.
- Нет, я не против. Я сама хотела предложить..., - и, улыбнувшись,
добавила: - Чуть позже.
Пругов понял это "чуть", как намек на дальнейшее развитие их отношений.
И подумал: "Девушка вполне готова к тому, чтобы уже сегодня вечером прыгнуть
в мою постель. Неужто я понравился ей как мужчина? Это с моими-то морщинами
и залысинами? Хотя..., от такого мужа и со стариком гульнуть не грех!".
- Нам надо обсохнуть. Разденемся и просушим одежду на камнях, -
предложил он. - На ветерке наши вещи быстро высохнут. Да вроде..., - он
зачем-то огляделся по сторонам, - вроде тепло. А в воде еще теплее. Мы
разложим вещи на камнях, а сами будем купаться...
- Я не могу.
- Что не можешь? - не понял Пругов. - Купаться? Ту ведь уже...в
некотором смысле искупалась.
- Не могу раздеться.
- Почему? - искренне удивился он.
Надя вздохнула и объяснила ему как непроходимому тупице:
- У меня нет купальника.
- Почему же ты его не взяла с собой?
- Он был в пакете. А пакет, сами видели где.
- Видели, - согласился Пругов. - Но почему "вы"? Я думал, мы этот
вопрос уже обсудили.
- Хорошо, - улыбнулась Надежда, - будем считать его закрытым. - И вдруг
звонко рассмеялась: - Ха-ха-ха! Ни фига себе! Вот, что значит
- любимые босоножки! - Надя подняла руку, в которой держала за ремешки
белые мокрые босоножки. - Утону, но любимую обувку ни за что не брошу!
Пругов смотрел на ее молодое смеющееся лицо, на темные волосы, ставшие
от воды почти черными и нестрашными ручными ужиками сползающими на плечи, на
красивую загорелую руку, поднятую вверх и держащую босоножки, с которых
капала вода, и какая-то теплота наполнила его душу. Пругову захотелось
обнять Надежду. Очень сильно захотелось.
"О, черт меня побери! - подумал он. - Еще каких-то полчаса назад я даже
не подозревал о существовании этой женщины: не обратил на нее никакого
внимания ни на пирсе при посадке, хоть и шел следом за ней по трапу, как она
утверждает, ни потом - на палубе яхты за всю двухчасовую прогулку по морю.
Все два часа простоял у борта, выкурил полпачки сигарет и никого не замечал
вокруг. Никого. Думал о своей писательской судьбе, которая, судя по всему,
заканчивается - окончательно и бесповоротно. Думал, и не замечал, что