"Анна Черникова. Город колокольчиков " - читать интересную книгу автора

камней. Осколков гранита, морских камушков, прозрачных кусочков кварца и
обломков белого слоистого известняка. Маринка опять вздохнула. Ей было
почему-то очень грустно в этой уютной и в чем-то мальчишечьей комнатке. И
она не могла понять, откуда взялась эта грусть, чем-то похожая на не
сильную, постоянную боль... Неожиданная "уборка" подходила к концу, когда
в замке повернулся ключ. Маринка выронила тряпку и, не помня себя от
страха, шарахнулась на балкон. Присела там на корточки, осторожно,
буквально одним глазом, заглядывая в неплотно зашторенное окно.
Приоткрытый балкон позволял слышать, что происходит в квартире. В
прихожей зашаркали чьи-то шаги. И в комнату вошел... Старый Капитан.
Конечно, скорее всего, он не был капитаном. Очень даже может быть, что
он ни разу в жизни не видел моря, а просто любил его, как и Маринка, по
книжкам Крапивина, которые (потрепанные и зачитанные) во множестве стояли
у него на полках. Но Маринка именно так подумала о нем: "Старый Капитан".
Потому что было в этом седом сухопаром старике что-то такое... Он
держался очень прямо, белая летняя куртка была похожа на китель,
обветренное лицо покрывал густой загар. На его фоне резко выделялись (и
казались очень светлыми) серые глаза. Капитан бросил куртку на тахту
(тоже покрытую клетчатым пледом) и, плюхнувшись в кресло, на минуту
расслабился, закрыл глаза. Стало заметно, что он сильно устал. Вдруг
брови его сошлись, он резко выпрямился. Посидел так несколько секунд с
закрытыми глазами, потом распахнул их и медленно оглядел комнату. Закрыл
лицо ладонями (коричневыми, с длинными пальцам очень сильно выступающими
венами). Маринка с удивлением увидела, что он сильно прикусил губу. Она
не понимала, что происходит. Может быть, ему стало плохо? А Капитан тем
временем бросился в кухню, лихорадочно зашуршал там пакетами. Девочка
недоумевала. Еще больше ее удивление усилилось, когда он вбежал обратно в
комнату с пиалой, наполненной молоком или сливками. "Странно, - подумала
девочка, - кота я, вроде, не видела..." Старик поставил чашку на пол и
отошел в противоположный от нее угол, сел на тахту.
- Это тебе... - тихо сказал он. - Спасибо за уборку... Ну, выйди,
выйди, не бойся меня! Я так давно хотел, я так хотел, что бы в моем доме
жил домовой...
Маринка тихо ахнула про себя. Ой, что же она наделала! А лицо Старого
Капитана становилось все более напряженным.
- Ну, не бойся, не бойся! - продолжал шептать он. И, уже совсем тихо,
почти не слышно, - Я ведь совсем один...
Маринка оторвалась от окна. Теперь она сидела, прижавшись спиной к
теплому кирпичу, сжав голову руками. Вот откуда взялась эта грусть,
похожая на боль. В комнате жило Одиночество. Оно заполняло ее собой, как
зеленая вода. "Войти бы сейчас к нему... - беспомощно подумала Маринка, -
Нам было бы интересно вместе. Мы любим одно и тоже. Можно было бы пить
чай вечерами и читать вместе книги. Или смотреть фильмы. Или просто
болтать. Наверняка каждый камень на его шкафу имеет свою историю. Войти
бы... Но - нельзя. Я - не домовой. Я просто маленькая девочка. Он не
доверит мне свое Одиночество. Побоится, того, что не пойму, посмеюсь. Или
того, что придя пару раз, забуду про него, и одиночество станет еще
плотнее... Ах, почему я не домовой!"
Она потом еще несколько раз залезала на этот балкон. Старик всегда
оказывался дома. Он или читал, сидя в кресле качалке, или быстро писал за