"Константин Циолковский. На Луне (сб. "У светлого яра Вселенной") " - читать интересную книгу автора

сторона его, противоположная той, где скрылось Солнце, побледнела и
посветлела... Вот она делается все блестящее и принимает вид брильянта,
вставленного в красный перстень...
Брильянт превратился в кусочек Солнца - и венец невидим... Ночь
переходит в день - и оцепенение наше пропадает: прежняя картина предстала
перед глазами... Мы заговорили оживленно.
Я говорил: "Мы выбирали тенистое местечко и делали наблюдения", но вы
можете спросить: "Каким образом из тенистого местечка вы наблюдали
Солнце?"
Я отвечу: "Не все тенистые места холодны и не все освещенные места
накалены. Действительно, температура почвы зависит от того, главным
образом, сколько времени Солнце нагревало это место. Есть пространства,
только несколько часов тому назад освещенные Солнцем и бывшие до того
времени в тени. Понятно, температура их не только не могла быть высока, но
она даже чересчур низка. Где есть скалы и крутые горы, бросающие тени, там
есть и пространства, хотя освещенные, так что с них можно видеть Солнце,
но холодные. Правда, только иногда их не бывает под рукой, и прежде чем их
отыщешь и дойдешь до них, порядком пропечешься - не спасет и зонтик".
Ради удобства и отчасти моциона мы, заметив множество камней в нашей
щели, решили те из них, которые еще не успели нагреться, натаскать в
достаточном количестве наружу, чтобы застелить ими некоторую открытую со
всех сторон площадь и тем защитить свои тела от жары.
Сказано - сделано...
Таким образом, мы всегда могли выходить наверх и, восседая в центре
каменной груды, торжественно делать наблюдения.
Камни могли прогреться!
Можем натаскать новых, благо их тут внизу много; в силах, ушестеренных
Луной, также недостатка быть не может.
Это мы совершили уже после солнечного затмения, которого даже и не
ждали с уверенностью.
Кроме этого дела, тотчас после затмения мы занялись определением широты
той местности Луны, на которой мы находились, что было сделать нетрудно,
имея в виду эпоху равноденствия (она видна из случившегося затмения) и
высоту Солнца. Таким образом, широта места оказалась в 40° северной широты
и мы не находились, значит, на экваторе Луны.
Итак, прошел полдень - семь земных суток с восхода Солнца, чему мы не
были свидетелями. В самом деле, хронометр указывает, что время нашего
пребывания на Луне равно пяти земным суткам. Следовательно, мы явились на
Луну рано утром, в сорок восьмом часу. Это объясняет, почему мы,
проснувшись, нашли почву очень холодной: она не успела нагреться, будучи
страшно охлаждена предшествующей продолжительной пятнадцатидневной ночью.


Мы спали и просыпались и каждый раз видели над собой все новые и новые
звезды. Это все тот же знакомый Земле узор, все те же звезды; только узкая
дыра, в которой мы помещались, не дозволяла зараз видеть большое их
количество, да не мерцали они на черном поле, да текли в двадцать восемь
раз медленнее.
Вон показался Юпитер; его спутников можно видеть здесь невооруженными
глазами, и мы наблюдали их затмения. Перестал быть виден Юпитер.