"Константин Циолковский. Моя жизнь" - читать интересную книгу автора

Константин Эдуардович Циолковский

Моя жизнь

Наследственность.

Нельзя отрицать влияния наследственности. Поэтому я прежде всего
расскажу то немногое, что я знаю о моих родителях и их роде.В детстве и в
молодости меня это нисколько не интересовало и я ничего о том не узнавал.
Потом, еще и глухота тому помешала. Значение наследственности я прежде не
понимал. Как будто у отца была родственная связь с известным Наливайко и род
отца даже носил прежде эту фамилию. мать имела татарских предков и носила в
девичестве татарскую фамилию.
Характер отца был близок к холерическому. Он всегда был холоден,
сдержан, с моей матерью не ссорился. Во всю жизнь я был свидетелем только
одной ссоры его с моей матерью. И то виновата была она. Он не отвечал на ее
дерзости, но хотел разойтись с нею. Она вымолила прощение. Это было,
примерно, в 66 году. Мне было тогда лет 9. Среди знакомых умным человеком и
оратором, среди чиновников - красивым и нетерпимым по своей идеальной
честности. Много курил, даже временно ослеп и всю жизнь имел зрение не
сильное. Я помню его дальнозорким. При чтении надевал очки. В молодости
умеренно выпивал. при мне уже оставил это. Вид имел мрачный. Редко смеялся.
Был страшный критикан и спорщик. Ни с кем не соглашался, но, кажется, не
горячился. Отличался сильным и тяжелым для окружающих характером. Никого не
трогал и не обижал, но все при нем стеснялись. Мы его боялись, хотя он
никогда не позволял себе ни язвить, ни ругаться, ни тем более драться.
Придерживался польского общества и сочувствовал фактически
бунтовщикам-полякам, которые у нас в доме всегда находили приют. Кто-нибудь
у нас в доме вечно ютился.
Был ли отец знающ? По тому времени его образование было не ниже
окружающего общества, хотя, как бедняк, он почти не знал языков и читал
только польские газеты. В молодости он был атеистом, но под старость иногда
с моей сестрой посещал костел. Был, однако, далек от всякого духовенства. В
доме я никогда не видел у нас ксендза. Особенным польским патриотом не был.
Говорил он всегда по-русски и мы не знали польского языка - даже мать.
По-польски и с поляками говорил редко. Перед смертью увлекался русским
евангелием.
Страсть к изобретательству и строительству у него была. Меня еще не
было на свете, когда он придумал и устроил молотилку, увы, неудачно! Старшие
братья рассказывали, что он с ними строил модели домов и дворцов. Всякий
физический труд он поощрял в нас и, вообще, самостоятельность. Мы почти все
делали всегда сами.
Мать была совершенно другого характера: натура сангвиническая, горячка,
хохотунья, насмешница и даровитая. В отце преобладал характер, сила воли, в
матери же - талантливость. Ее пение мне очень нравилось. Темперамент отца
умерял природную пылкость и легкомыслие матери. В молодости отец, как и все,
в половом отношении был неразумен, как он сам говорил. Но со времени
женитьбы вел строго целомудренную жизнь. Мать вышла замуж в 16 лет и романов
до замужества у ней, очевидно, не было. Отец был старше ее лет на 10.
Родители очень любили друг друга, но этого не высказывали. Однако, это не