"Инесса Ципоркина. Власть над водами пресными и солеными (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

выслушают слезливую исповедь тряпки и неудачника, одолжат ему денег, пустят
переночевать, похлопочут о работе для него, заступятся за него перед
сплетниками и насмешниками... Но создавать из говна пулю? Помилуйте, зачем
нужна вся эта грязная работа?
Которая к тому же не только грязная, но и сложная.
Если бы мне довелось снимать фильм о превращении нормального человека с
уязвимым телом и душой в непрошибаемого маргинала с повадками одинокого
хищника, я бы не зацикливалась на стандартных сценах: а) увеличения мышечной
массы, б) фехтования ручным и древковым оружием, в) стрельбы из всего
подряд.
Самые странные изменения в этом процессе претерпевает душа.
Душа похожа на дерево, которое еще в детские годы определилось со своей
формой, решило, какую крону приобретет - пирамидальную, плакучую,
зонтичную... И вот растет себе эта крона, растет, заполняя давным-давно
намеченный объем, ее понемножку стригут и окультуривают, но никто, по
большому счету, не пытается сделать из пальмы елку.
Но бывают обстоятельства, когда и пальма должна сделать выбор: умереть
или стать елкой. Ну, второе попросту невозможно. Значит, остается первое? Не
всегда. Можно умереть ровно настолько, чтобы притвориться елкой. Меньше
потреблять солнца и дождя. Не растить на себе огромных питательных плодов.
Не ждать, что вот-вот придут добрые люди и перенесут тебя с холодного
крыльца в теплую оранжерею...
Пожилую страдалицу, встреченную мною в Горе, переделывать было поздно.
Вот уж кто бы умер, так умер! Со всем своим удовольствием и со всеми
атрибутами мученичества. Перековать мученика на бойца? Проще перековать
орало на меч... Как ни старайся, а выйдет хреново.
Так что под улыбчиво-жестоким взглядом Морехода я, словно белка,
переместилась по стволу подвластной мне души туда, где Викинг еще не была
Викингом. Где молодая девушка, влюбленная в неподходящий, по мнению старших,
объект, отстаивала свое мнение - путем недеяния того, что было велено, и
неизменения вопиющего поведения на благонравное.
И отняла у девчонки всех, кто мог бы ее понять и провести по жизни за
ручку. Их и было-то немного - мать да любимый человек. Вдобавок я подвела
сиротку под кандалы, под одиночество, выедающее душу, под нестерпимое
желание выжить, выжить во что бы то ни стало.
Главное в каждом деле - баланс.
Качаются весы, качаются. Чуть больше одиночества на одну чашу, чуть
меньше надежды - на другую, - и у вас на руках аутист, который при опасности
отключается, точно напуганный опоссум. Вернуть надежду, одиночество
оставить - и получаете параноика, верящего в свое оружие и животные
инстинкты с неистовостью фанатика. Уменьшаем дозу веры - опять нехорошо.
Подопытная душа начинает кричать во сне, выть на луну - и неуклонно
превращается в доходягу, ищущего забвения по опиумным притонам.
Мореход, наблюдая за моими стараниями, хохотал зловещим смехом,
распугивая чаек, и наконец прозвал меня дьяволом-хранителем.
Через несколько то ли дней, то ли лет душевной качки я осознала:
желание выжить - не цель, а инструмент. Нельзя окружить ореолом вожделения
киркомотыгу или маникюрные ножницы и ждать, что душа оживет и потянется к
идеалу. Идеал - за пределами выживания. Ради того, чтобы обрести нечто,
недостижимое в смерти, человек готов бороться со смертью за свое