"Инесса Ципоркина. Дневник хулиганки" - читать интересную книгу автора

своими проблемами и неспешным многостраничным их разрешением. Поэтому лично
мне всегда были по душе более душевные и незатейливые варианты вроде
"Семейки Адамс", культивирующие здоровые семейные отношения в нездоровой
среде.
Мое семейство напоминает мне сообщество самых причудливых
зверообразных, которые по идее должны водиться в совершенно разной флоре и
контактировать с абсолютно другой фауной, но волею судеб оказались в
замкнутом пространстве, ограниченным метражом городской квартиры. Здесь они
и существуют, налаживают отношения с другими обитателями и время от времени
выдают свои сольные номера. "Уголок Дурова", одним словом. Уникальный опыт
одного из основателей русского цирка оказался самым пригодным руководством
по жизнедеятельности моей семьи.
Описание всегда начинают с самых крупных представителей, а потому я
начну с папы. Благо роста в нем целых два метра. Преимущество
крупногабаритного родителя я осознала еще в постмладенческом возрасте, когда
его огромная тень зависала над песочницей, закрывая полнеба, и никто не смел
даже пальцем тронуть мои формочки и куличики. Другие дети мерили его фигуру
восхищенным взглядом и про себя прикидывали, что может произойти, если этот
дядя Кинг-Конг разъярится и выйдет из себя. Правда, они не знали, что папа -
добрейший человек, и ему бывает легче стерпеть от моськи пару укусов, чем
раздавить ее. Отец, сколько себя помнил, был всегда большого роста и всегда
стеснялся своих размеров. Если в детстве он немного позволял себе пошалить,
то это было равносильно "Последнему дню Помпеи". Он быстро рос и ему все
становилось тесно: мебель, одежда... Он постоянно испытывал комплекс вины,
старался не делать резких движений и научился очаровательно улыбаться, если
вдруг нечаянно что-нибудь сокрушал.
С возрастом он стал более флегматичен - к глубокому разочарованию своей
мамы. Ей хотелось, чтобы ее сын рос активным и энергичным юношей. Таких
обычно изображали на мозаиках районных домов культуры: пионеры, спортсмены,
активисты, идущие вместе, с одинаковым ясным, устремленным вдаль взором.
Отец же много читал, честно отбывал повинность в музыкальной школе, и
отдавая дань природному авантюризму, виртуозно научился играть в покер.
Родителей терроризировал идеей, что после школы станет тапером в ресторане.
Однажды узрев, как бабуля восхищенно смотрит по телеку парад, на котором
маршировали выпускники суворовских училищ, и мечтательно объявляет:
"Внуков - в суворовское отдам!", отец поклялся себе страшной клятвой не
размножаться ни при каких обстоятельствах. О чем через несколько лет
совершенно забыл, когда познакомился с моей будущей мамой.
Отец тогда вдруг проявил совершенно не свойственную ему активность и
предприимчивость: быстро познакомился, быстро очаровал, быстро женился. Чем
страшно огорчил свою маму, мою бабушку: "Да, Левка, - сокрушалась она, - вот
если бы ты так для дела суетился, тебя бы уже давно по телевизору
показывали". И еще один из перлов моей бабули: "Лева женился как дурак. Жену
взял без денег, без связей... для души!" Вероятно, поэтому бабулю и дедулю с
отцовской стороны мы с Майкой в своем нежном детстве видели крайне редко.
Итак, легкомысленным существом без связей и приданного, из-за которого
мальчик Лева проявил недюжинную активность, была моя мама Аня. Отец до сих
пор смеется, что если в Москве когда-нибудь поставят памятник перспективному
положительному молодому человеку с ясным взглядом, то он до самой смерти
будет к нему цветы возлагать, потому как именно ему обязан своим семейным