"Сурен Цормудян. Последние пассажиры" - читать интересную книгу автора

Клим стал провожать ее взглядом и снова вспомнил плакат с молоденькой
моделью и мазью или кремом или что там черт подери, она рекламировала... Он
прикрыл глаза и прислушивался к ее легким кошачьим шагам. А вишни вкусные...

3.

Станция "Рыбацкое" хоть и была частью местного метрополитена, однако
являлась наземной. Поезд не тронулся с места три года назад из-за
электромагнитного импульса. А немного погодя пришла ударная волна, которая
вышибла стекла станции и повалила торговые лотки. Это была первая волна,
вызванная ударом по Пулковскому аэропорту. Ракета попала точно в цель и
взрыв испепелил аэропорт, сжег до тла Московский административный район и
поселок Шушары. Ударная волна снесла южную ТЭЦ и дошла до станции уже
ослабленной лесопарковой территорией и промзоной. Тем не менее, она
потрепала строения в районе тупика Ильича, хотя и не разрушила их до
основания. С другой стороны от железной дороги разрушений было чуть меньше и
больше там пострадали здания от пажаров и мародеров, нежели от ударных волн
ядерных взрывов.
Родька сидела на крыше и смотрела в маленький театральный бинокль,
прижимая к себе левой рукой огромного оранжевого плюшевого зайца. Вон, у
дальнего края крыши станции в раскладном кресле сидит Шум. Сегодня он
часовой. Вон его бритый затылок, виднеющийся из-под черной обтягивающей
лысину шапки. Правая рука Шума безвольно свисала. Рядом стояла бутылка
мартини. Полчаса назад он в последний раз поднес ее ко рту. Сейчас он видимо
уже уснул.
- За твоей спиной, как за каменной стеной, - вздохнула, Родька в адрес
Шума и небрежно потрепала зайца за грязное правое ухо, которое грозило
вскоре оторваться. Она стала медленно поворачивать голову, осматривая
мрачные руины и уцелевшие, но заброшенные строения промзоны. Где-то скрипели
педали и давно не смазанная цепь велосипеда. Она взглянула в ту сторону.
Кажется, в направлении улицы Юннатов катит на своем, найденном где-то среди
заброшенных жилых домов, велосипеде, Саныч. Куда и зачем? Вроде никто из их
маленькой группы не горит желанием соваться в город днем, когда больше
шансов нарваться на таких же, имевших несчастье выжить, но более мерзких в
плане своей жизненной позиции. Так куда намылился злобный Саныч? Может он
сам устраивает охоту на людей и набеги на их убежища. Да нет. Нет у них
никакого оружия кроме стальных арматур и кухонных ножей, которые Саныч
наточил и нацарапал на рукоятке имя каждого из их группы, чтобы у каждого
было чем отбиваться если что. Такой нож был даже у нее. Да нет. Саныч старый
и злой. Большой и крепкий. Но едва ли он будет нападать на кого-то, и
грабить их. Но куда-то ведь он катит на своем скрипучем велосипеде?
- Что скажешь, Кенни? - вздохнув, спросила Родька у кролика. - Куда это
он?
Кенни конечно молчал. Он всегда молчал, треклятый плюшевый ублюдок с
ухом, которое скоро оторвется ко всем чертям.
- Молчишь, - покачала она головой, - Ну молчи, говнюк. Молчи.
Родька проводила взглядом удаляющегося Саныча. Посмотрела на
дрыхнувшего скинхеда Шума расплющенного выпитым мартини. Прикрыла глаза и
прислушалась к воющему в крохотных разбитых окнах ветру под потолком станции
Рыбацкое, на крыше которой она находилась...