"Сурен Цормудян. Последние пассажиры" - читать интересную книгу автора

читал, проклиная про себя безвестного и явно нездорового на голову автора
этой писанины...

* * *

Моряк посмотрел на оставленную им некоторое время назад метку на стене
тоннеля. Вода так и не спадала. Там где метро было глубоко под землей, все
было затоплено. И угораздило же первого императора построить город на таком
плывучем грунте. Впрочем, тогда он про метро явно не думал.
Моряк посветил фонарем на схему. Он где-то в районе Обуховской станции.
Собственно это сама станция и есть. И он тут уже был, конечно, если оставил
метки. Платформа еще сухая. А вот пути уже давно под водой. Он тут был и не
раз. А вот дальше... Надо дальше. Но вода... Дозиметр показал, что она
фонит. Не смертельно. Но лезть в нее нежелательно. Правда есть у него
кое-что припрятанное здесь. И Моряк стал разгребать завалы мусора, и тлена,
которого было полно на станции после того бардака, который творился три года
назад. В большой непромокаемой сумке был специальный водолазный костюм. Не
для простых дайверов, любителей половить креветок и отколупывать кораллы в
теплых экваториальных водах. Этот костюм был для тех, кто выполнял важные
миссии в ледяных водах севера. Он предохранял от холода и хорошо изолировал
от враждебной внешней среды. И в баллонах был еще воздух. Но мало. Надо
дойти до пожарной станции, что за Славянкой. Там должен быть компрессор.
Только вот как он будет работать без электричества, чтобы набить баллоны
сжатым воздухом? Возможно, там есть дизель-генератор...
За спиной послышался шорох. Моряк выхватил нож, точно такой, какой был
у всех на станции Рыбацкое. С надписью "Моряк" на рукоятке, которую сделал
Саныч.
Крыса... Это всего лишь шуршала в мусоре крыса, попавшая сейчас в луч
фонаря. Моряк усмехнулся.
- Раньше, чем вы сожрете всех людей, люди начнут жрать вас, -
пробормотал он. - Еще посмотрим, кто кого.

* * *

Ваффен не любил быть один. Он с тоской смотрел в потолок своего
большого деревянного контейнера, одного из многих, которые притащили сюда
они уже неизвестно когда с ближайшего склада. Он был здесь, на этой станции
с первого дня. Они ехали в этом поезде. Он и родители. Родители умерли. Были
в этом поезде еще люди. Много людей. Многие остались, мастеря убежище с
угрюмым Санычем. Другие ушли сразу. Потом люди умирали и погибали. Чуть
позже прибилась к ним одинокая и перепуганная Родька. Нынешним своим
составом они жили уже года полтора, наверное. Ну, недавно Моряк появился.
Вообще больше всего Ваффену грело душу то, что с ним Родька. Как-то теплее
оттого, что с ними это чадо. Может и мужики еще не оскотинились окончательно
именно из-за чувства ответственности перед этой сироткой. Но, черт возьми...
Она-то растет. И это уже заметно. Взрослеет. Что же дальше-то будет?
По-другому совсем будет. Нехорошо как-то будет.
Снаружи, на платформе, слышались медленные шаги и звук, будто что-то
волокли. Ваффен вышел из своего жилища. Это была Родька. Она шла одетая в
мешковатое и большое ей пальто и резиновые сапоги, угрюмо повесив голову.