"Стефан Цвейг. Шахматная новелла" - читать интересную книгу автора

разбил с полдюжины посредственных и совсем слабых игроков; но
всем нам было противно надменное поведение Чентовича, который
ясно давал почувствовать, что разделался с нами без малейшего
труда. Каждый раз, подойдя к столу, он бросал на доску беглый и
нарочито небрежный взгляд, а на нас и вовсе не обращал
внимания, словно мы тоже были деревянными фигурами. Так, не
потрудившись даже взглянуть на нее, кидают кость бродячей
собаке. Мне казалось, что, обладай он хоть какой-то чуткостью и
тактом, ему бы следовало указать нам на наши ошибки или
подбодрить нас дружеским словом. Даже закончив игру, этот
шахматный робот не произнес ни звука. Сказав "мат", он остался
неподвижно стоять у стола, очевидно, желая узнать, не хотим ли
мы сыграть еще одну партию. Я уже поднялся было с места и,
как всегда, пасуя перед бесцеремонной грубостью, приготовился
дать понять жестом, что лично я с удовольствием буду считать
наше знакомство законченным, едва только окончатся финансовые
расчеты. Но, к моей досаде, в это самое мгновение Мак Коннор,
сидевший рядом со мной, хрипло произнес: "Реванш".
Меня испугал вызов, прозвучавший в голосе Мак Коннора. Он
скорее напоминал боксера, готового нанести решающий удар,
нежели корректного джентльмена. Может быть, его возмутило
оскорбительное поведение Чентовича или причиной тому было его
собственное уязвленное самолюбие, но, как бы то ни было, даже
внешне Мак Коннор совершенно изменился. Он покраснел до корней
волос, ноздри раздулись, на лбу выступили капли пота, от
закушенной губы к воинственно выставленному вперед подбородку
пролегли резкие складки. Я с беспокойством заметил в его глазах
огонек неукротимой страсти, которая охватывает обычно игроков в
рулетку, когда нужный им цвет не выпадает шесть-семь раз подряд
после непрерывно удваиваемых ставок. Я уже знал, что этот
одержимый готов поставить против Чентовича все свое состояние и
играть, играть, играть, по простым или удвоенным ставкам, пока
не выиграет хотя бы одну партию. Если бы Чентович взялся за это
дело, Мак Коннор мог бы оказаться для него сущим золотым дном,
и прежде чем на горизонте возник бы Буэнос-Айрес, в кармане
чемпиона очутилось бы несколько тысяч долларов.
Чентович остался недвижим.
- Извольте,- вежливо проговорил он.- Теперь, господа,
вы будете играть черными.
Вторая партия мало чем отличалась от первой, только наша
компания несколько увеличилась за счет подошедших зрителей и
игра стала оживленней. Мак Коннор пристально смотрел на доску,
словно хотел загипнотизировать шахматные фигуры и подчинить их
своей воле. Я чувствовал, что он с восторгом пожертвовал бы
тысячей долларов за удовольствие крикнуть "мат" в лицо нашему
невозмутимому противнику. И странно, его угрюмое волнение
непостижимым образом передалось всем нам. Теперь каждый ход
обсуждался с гораздо большей страстностью, и мы спорили до
последней секунды, прежде чем соглашались дать сигнал
Чентовичу. Дойдя до семнадцатого хода, мы с изумлением