"Стефан Цвейг. Улица в лунном свете" - читать интересную книгу автора

Стефан Цвейг.

Улица в лунном свете


Перевод И. Мандельштама


Файл с книжной полки Несененко Алексея
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/


Пароход, задержанный бурей, только поздно вечером бросил
якорь в маленькой французской гавани; ночной поезд в
Германию уже ушел. Предстояло, таким образом, провести
лишний день в незнакомом месте, а вечер не сулил никаких
развлечений, кроме унылой музыки дамского оркестра в
каком-нибудь увеселительном заведении или скучной беседы с
совершенно случайными спутниками Невыносимым показался мне
чадный, сизый от дыма воздух в маленьком ресторане
гостиницы, тем более что на губах у меня еще соленым
холодком отдавалось чистое дыхание моря. Я пошел поэтому
наудачу, по широкой светлой улице, в сторону площади, где
играл оркестр гражданской гвардии, а оттуда - еще дальше,
среди неторопливого потока гуляющих. Сначала мне было
приятно так безвольно покачиваться в волнах равнодушной, по
провинциальному разодетой толпы, но все же мне вскоре стала
несносна эта близость чужих людей, их отрывистый смех,
глаза, которые останавливались на мне с удивлением,
отчужденностью или усмешкой, прикосновения, незаметно
толкавшие меня вперед, свет, льющийся из тысячи источников,
и непрерывное шарканье шагов. Морскому плаванию
сопутствовало непрерывное движение, и в крови у меня еще
бродило сладостное чувство дурмана; все еще под ногами
ощущались качка и зыбь, земля словно дышала и
приподнималась, а улица как бы уходила в небо. Голова у
меня вдруг закружилась, и, чтобы укрыться от шума, я свернул
в переулок, не поглядев, как он называется, оттуда - в
другой, поуже, где постепенно стал замирать нестройный
гомон, и пустился затем бесцельно блуждать по лабиринту
разветвленных, точно жилы, уличек, все более темных по мере
того, как я удалялся от главной площади Большие дуговые
фонари, эти луны центральных улиц, здесь не горели, и
благодаря скудному освещению я, наконец, снова увидел звезды
и черное облачное небо.
Я находился, по-видимому, недалеко от гавани, в
матросском квартале, - это чувствовалось по острому запаху
рыбы, по тому сладковатому гнилостному запаху, какой
сохраняют водоросли, даже выброшенные прибоем на берег, по
тому присущему затхлым помещениям чаду, которым пропитаны