"Стефан Цвейг. Принуждение" - читать интересную книгу автора

- Посмотри, - начала она спокойнее, - посмотри на эту даль. Только раз,
умоляю тебя! Может быть, все, что я говорю, не совсем верно. Слова не всегда
попадают в цель. Но то, что я вижу, это правда! Это не ложь! Там внизу идет
крестьянин за плугом, он молод, он силен. Почему он не дает себя убивать?
Потому что его страна не воюет. Потому что его поле расположено на шесть
полос дальше, и закон той страны на него не распространяется. Ты теперь
находишься в этой же полосе, и закон тебя тоже не касается. Может ли быть
справедливым тот невидимый закон, который распространяется до известной
черты, а по ту сторону черты не имеет силы? Неужели ты не чувствуешь его
бессмысленности, взирая на этот мир? Фердинанд, взгляни, как ясно небо над
озером; эти краски, смотри, как они ждут, чтоб порадовать взор; подойди сюда
к окну и повтори мне еще раз, что ты хочешь итти...
- Я не хочу, не хочу; ты это знаешь. Зачем мне любоваться всем этим? Я
ведь знаю все, все, все! Ты мучаешь меня. Каждое твое слово причиняет мне
страдание. И ничто, ничто, ничто не может мне помочь!
Она чувствовала, что его боль ослабляет ее волю. Сострадание сломило ее
силу. Тихо повернулась она к нему.
- А когда... Фердинанд... когда... должен ты явиться в консульство?
- Завтра. Собственно говоря, я еще вчера должен был явиться, но письмо
не дошло во-время. Только сегодня они меня разыскали. Завтра надо пойти.
- А если ты завтра не пойдешь? Пусть они подождут. Здесь они тебе
ничего не могут сделать. Нам нечего торопиться. Пусть подождут неделю. Я
сообщу, что ты болен, что ты лежишь в постели. Мой брат тоже так поступил и
выиграл на этом две недели. В крайнем случае, они не поверят и пришлют
врача. С ним, может быть, можно будет столковаться. Люди без мундира
как-будто человечнее. Если он взглянет на твои картины, он, может быть,
поймет, что такому человеку не место на фронте. А если это не поможет, все
же неделя будет выиграна.
Он молчал, и в этом молчании она чувствовала сопротивление.
- Фердинанд, обещай мне, что ты не пойдешь завтра. Пусть подождут.
Нужно подготовиться.Ты теперь расстроен, и они могут сделать с тобой все,
что захотят. Завтра они будут сильнее тебя. Через неделю ты, быть-может,
будешь сильнее их. Подумай о чудесных днях, которые мы с тобой проведем.
Фердинанд, Фердинанд, слышишь меня?
Она потянула его за рукав. Пустые зрачки глядели на нее, смысл ее речи
не отразился в этом остановившемся взоре. Лишь поднявшиеся из неведомых
глубин горе и страх отражались в нем. Постепенно он стал приходить в себя.
- Ты права, - сказал он наконец, - ты права. Не к спеху, что они могут
мне сделать? Ты права. Завтра я во всяком случае не пойду. И послезавтра
тоже. Ты права. Я мог не получить письма. Я мог быть на прогулке. Я могу
быть больным. Да нет, - я ведь расписался! Но это ничего не значит. Ты
права. Нужно собраться с мыслями. Ты права.
Он встал и начал ходить взад и вперед по комнате.
- Ты права, ты права, - повторял он машинально, но в этих словах не
было уверенности. - Ты права, ты права, - рассеянно и тупо повторял он все
те же слова. Она знала, что мысли его далеко отсюда, - там, за чертой, в
роковом пространстве. Она не могла больше слышать этих слов "ты права",
которые он повторял одними губами. Она тихо вышла. И долго еще слышала его
равномерные шаги взад и вперед, точно шаги узника в тюремной камере.
Вечером он опять не дотронулся до еды. Что-то застывшее, рассеянное