"Стефан Цвейг. Жгучая тайна" - читать интересную книгу автора

мальчика вспыхнули от гнева. - Папа запретил мне заниматься. Папа хочет,
чтобы я здесь поправился, - бросил он, со всей гордостью своей болезнью, в
отчаянии цепляясь за авторитет отца. Это прозвучало как угроза. И вот что
удивительно - его слова в самом деле смутили обоих. Мать отвернулась и в
волнении забарабанила пальцами по столу. Наступило неловкое молчание. - Как
хочешь, Эди, - проговорил, наконец, барон, принужденно улыбаясь. - Мне
экзаменов не сдавать, я давно провалился по всем предметам.
Но Эдгар не улыбнулся шутке барона, а посмотрел на него таким
испытующим пристальным взглядом, как будто хотел заглянуть ему в самую душу.
Что случилось? Что-то изменилось в их отношениях, и мальчик не мог понять
причины. Он отвел глаза. В его сердце торопливо и дробно стучал молоточек -
первое подозрение.

Жгучая тайна

"Что с ними? - думал мальчик, сидя против них в быстро катившейся
коляске. - Почему они со мной не такие, как раньше? Почему мама не смотрит
мне в глаза? Почему он все шутит со мной и ломается? Они не разговаривают со
мной, как вчера и позавчера. У них даже лица какие-то другие. У мамы такие
красные губы - верно, она их накрасила. Этого я еще никогда не видел. А он
все морщит лоб, как будто его обидели. Я им ничего не сделал, не сказал ни
слова. Почему же они сердятся? Нет, не во мне дело, они сами не такие друг с
другом, как раньше. Как будто они натворили что-то и боятся об этом
говорить. Они не болтают, как вчера, не смеются, им будто стыдно, они что-то
скрывают. У них есть какая-то тайна, которую они не хотят мне выдать. Я
должен раскрыть эту тайну во что бы то ни стало. Я знаю - это, должно быть,
то же самое, из-за чего взрослые всегда захлопывают двери передо мной, о чем
пишут в книгах и поют в операх, когда женщины и мужчины протягивают друг к
другу руки, обнимаются, а потом отталкивают друг друга. Должно быть, это
вроде того, что было с моей француженкой, когда она поссорилась с папой и ей
отказали. Все это, по-моему, одно и то же, только я не знаю, почему. Если бы
узнать, узнать, наконец, эту тайну, завладеть ключом, который откроет все
двери, перестать быть ребенком, от которого все прячут и скрывают, не давать
больше себя обманывать! Теперь или никогда! Я вырву у них эту тайну, эту
страшную тайну!"
На лбу у него прорезалась морщинка. Худенький двенадцатилетний мальчик,
застывший в глубоком раздумье, казался почти стариком; ни разу не взглянул
он на расцвеченный яркими красками пейзаж, на горы, зеленеющие свежей хвоей
сосновых лесов, на долины в еще робком сиянии запоздалой весны. Он видел
только свою мать и барона, сидевших против него в коляске, он словно пытался
своим горячим взором, как удочкой, выловить тайну из поблескивающих глубин
их глаз. Ничто так не оттачивает ум, как мучительное подозрение, ничто с
такой силой не поощряет работу незрелого разума, как след, теряющийся в
потемках. Иногда только тоненькая дверь отделяет детей от мира, который мы
называем реальным миром, и случайный порыв ветра может распахнуть ее перед
ними.
Эдгар вдруг почувствовал, что он еще никогда так близко не подходил к
неведомому, к великой тайне; она была здесь, перед ним, пока еще не
раскрытая, не разгаданная, но совсем, совсем близко от него. Это волновало
его и сообщало ему необычную, торжественную серьезность. Ибо он безотчетно