"Энн Маршалл Цвек. Жена ловеласа " - читать интересную книгу автора

вырвалось два облачка дыма. Он помолчал, а потом изрек с многозначительным
видом:
- Дельфина. - Голос его звучал таинственно. Затем водитель продолжил,
откашлявшись: - Я думал, мадам может захотеть поехать в Париж, отомстить
Дельфине.

Париж

Сообщение Золтана, подобное разорвавшейся бомбе, повлекло за собой
много бессонных ночей.
Мэгги разыскала в гараже коробки с пометкой "Бумаги Джереми" и,
пошатываясь, направилась с ними в лифт. Всего было четыре больших коробки,
наполненных документами и пачками дневников, стянутых резинками. Она
вытащила дневники с датами, совпадавшими со временем их командировки в
Париж, а прочие оставила в коробках. Вооружившись очередной бутылкой бордо
из запасов мужа, Мэгги всю ночь складывала дневники в хронологическом
порядке и читала от корки до корки.
Рано утром, улегшись на диван и уронив голову на бархатные подушки,
Мэгги почувствовала безмерную усталость. И решила дочитать дневники потом.
Душа человека, как и его организм, способна перерабатывать яд лишь строго
определенными порциями. Пожалуй, ситуация Мэгги чем-то напоминала положение
героини одного из детективных романов, которые она любила читать в
отсутствие мужа. Джереми не выносил ее литературных пристрастий, его
коробило, когда он читал, как, например, муж медленно, днем за днем,
отравлял жену, подмешивая мышьяк ей в сахар.
Вначале Мэгги решила, что интрижка ее супруга с Мойсхен была лишь
единичным эпизодом - такое может случиться, когда брачные отношения
утрачивают новизну. Но ей и в голову не приходило, что Джереми мог оказаться
"рецидивистом". Внезапно она испытала сильнейшую жалость к себе. Как хорошо
было бы рассказать обо всем подруге, которая ласково похлопала бы ее по руке
и сказала: "Ах, бедняжка, ты не заслуживаешь таких страданий... Но ты все
равно не могла ничего поделать..." И заключила бы в объятия в знак женской
солидарности.
Но к кому могла обратиться Мэгги? Уж точно не к представителям
дипломатической миссии - это было бы против правил. Все дипломаты имели
безупречную репутацию и выступали единым фронтом. Хилари Макинтош была бы
шокирована столь неподобающей откровенностью. Да и самой Мэгги не очень-то
хотелось выставлять грехи покойного мужа на всеобщее обозрение - даже
несмотря на копившуюся в ней тайную злобу. А если рассуждать с эгоистической
точки зрения, то подобное признание бросило бы тень не только на память о
Джереми, но и на нее, на все, что они вместе сделали для блага
Великобритании и Британского Содружества.
А как насчет Ширли? Ширли не преминула бы вспомнить пару неприятных
случаев - например, когда Эсмеральда положила в сладкие пирожки говяжий фарш
или когда во время визита министра сельского хозяйства резиденцию залило
из-за неполадок в ванной комнате, - и без обиняков заявить, что в этом есть
и косвенная вина Мэгги.
Сью? Тоже нет. Разве можно разрушать миф об идеальной старшей сестре,
образце совершенства, покинувшей родной дом рука об руку с великолепным
мужчиной, чтобы покорить весь мир?