"Сборник рассказов" - читать интересную книгу автора (Черепнин Владимир)

Коллеги

Появились две женщины ослепительной красоты. При каждой — кучерявый малыш ангельской наружности.

— Что звал, старый пень? — Обратилась одна из красавиц к плюгавенькому тщедушному мужичку. — Проблемы?

— Да, ну, девочки, вы что? Какие проблемы? Сегодня мой день празднуют, вот, я и решил вас позвать. Коллеги, как-никак.

— Ни фига себе коллега выискался! Не забывайся. Мы, так сказать, богини, а ты — банальная раскрутка имиджмейкеров.

— Даже если раскрутка, то вполне удачная. Вон, моим именем любовные послания называют, а не всякие неприличные болезни, как у некоторых, — мужичок бросил быстрый взгляд на одну из женщин.

— Моим именем не только недуги названы, но и планета, — ничуть не смутилась Венера, — да и болезни те через любовь передаются. А, вон, Афродитой и косметику, и салоны красоты именуют, не то что дешевенькие открытки. И, вообще, тебе повезло, что не в России был канонизирован. Они б тебя вмиг переименовали.

— Это еще почему?

— А потому что имя у тебя непонятное. То ли мужское, то ли женское. Не любят они этого. Был бы сейчас, например, Акакием. И послания назывались бы «акакушками», а не «валентинками».

— Россия, говоришь? Посмотри, как они мой день празднуют!

— Что с того? Они что ни попадя отмечают. Лишь бы повод был. Ни один праздник не пропустят. И свои православные, и ваши католические, и старые советские, даже день взятия Бастилии.

— Ладно, девочки, что мы спорим? Все-таки праздник. Давайте, посидим, отметим, а пацанята ваши пусть пока постреляют.

После первого тоста «За любовь» Афродита кивнула своему ангелочку:

— Ну-ка, Эрот, покажи, на что способен.

Мальчонка извлек из колчана две стрелы, связанные паутинкой.

— Почему две? — Поинтересовался Валентин.

Пацаненок посмотрел на святого, как на идиота:

— Чтобы любовь была взаимная. А когда рассыпучими стреляю, безответная получается.

— А если попадешь в особей одного пола?

— Да, ну! Глаз-алмаз! Смотри!

Старый банкир Николай Степанович неожиданно понял, что все эти зарубежные счета с сотнями миллионов евро, особняки на Лазурном берегу и квартиры на Кутузовском проспекте — просто суета сует. Он велел водителю остановить «Мерседес», выскочил из машины и, подволакивая пораженную старческим ревматизмом ногу, ринулся навстречу судьбе.

Бомж по кличке Индюк (имени он своего не помнил, а прозвище получил за постоянно висящую соплю) давно решил свести счеты с жизнью. Только вешаться или топиться не хотелось. Неприятный процесс. Есть более приемлемый способ покинуть сей бренный мир — отравиться паленой водкой. Стеганув очередной стакан зелья, он хотел было лечь и зажмуриться, в ожидании избавления, как, вдруг, что-то произошло. Он резко вскочил на ноги и, мотыляя своей индюшачьей принадлежностью, кинулся в объятия шкандыбающему любимому…

— Гм… Всяко бывает. — Эрот озабоченно почесал затылок. — Хотя, ничего страшного. Правда, старикашка уже лет пятнадцать, как импотент. Но если бомж в эту зиму ничего себе не отморозил, то все у них будет хорошо.

— Теперь я понимаю, почему в Содоме такая хрень творилась, — Валентин не скрывал ехидства. — Твоя очередь, Амур.

— Запросто, — ангелок наложил на тетиву стрелу.

— Почему одна? Решил кого-то поразить безответной страстью?

— Она у меня в полете разделяется, недоумок, как ядерная боеголовка с самонаведение. Стопроцентная гарантия…

— Не смей на меня орать, чучундра кривомордая! Не забывайся! Ты — сфера услуг, а я клиент, который всегда прав! А еще у меня муж — почти что депутат! Этот банан гнилой, и я требую его заменить! Иначе пожалуюсь завмагу!

— Это кто чучундра? Сама-то давно в зеркало смотрелась, прошмандовка шелудивая?! Хоть обжалуйся! Справляла я и на тебя, и на заведующего, и на всех депутатов все свои естественные потребности. Большие и малые. Да за те копейки, что тут платят, мне не только орать можно, но и образину твою начистить!

— Да я тебя… люблю…

— Ах, ты…, милая, дорогая, единственная…

Проигнорировав возмущенный ропот очереди, возлюбленные удалились в подсобку.

— По крайней мере, конфликт исчерпан, — невозмутимо заявил Амур. — Да и баланс не нарушен. В результате нашего оперативного вмешательства образовалось четверо влюбленных. Два мужчины и две женщины. Остальное — детали.

— Ага, теперь и с Гоморрой все ясно. И с островом Лесбосом. — Не без сарказма сделал вывод святой. — Учитесь, ребята. — Он подошел к краю облака и плюнул. — Тот, на кого попадет, воспылает страстью. И уж никак не к себе подобному…

Проходя мимо храма, Сергей Борисович решил перекреститься. Так, на всякий случай. Он не верил ни в бога, ни в черта. Но большинство крестилось, и природная осторожность не позволяла пренебрегать сим нетрудоемким ритуалом. Мало ли, а, вдруг? Он снял шапку, поднес персты к челу, и в этот момент что-то смачно чвякнуло по лысине. «Проклятые голуби!» — Начал мысленно возмущаться Сергей Борисович, но неожиданно ему жутко захотелось любви. Да так сильно, что он решил на работу не ходить, а позвонить из дома и сказаться больным.

Он опрометью вернулся к себе, благо не успел далеко отойти, врубил телевизор, вставил кассету и под непереводимые порностоны занялся «любовью», с собой любимым…

— Девчонки, ребята, дались нам эти люди? — Сконфуженно произнес Валентин. — Да пусть как хотят, так и любят. Праздник все-таки. Давайте просто пить, за любовь…