"Евгений Цветков. Вурдалачка " - читать интересную книгу автора

мысль, противоположная, его успокоила. Рассудил, что коль решилась она на
такое дело, то никто бы ее не смог остановить. Кому что суждено - того не
миновать... Однако под влиянием такого странного сочетания крепко Коля
уверовал в ее магический рецепт и стал ждать апреля.

Апрель пришел теплый, хмельной в том году. Дурь и сила так и выпирали
отовсюду по-весеннему. В лес поехали втроем, еще охотник с сыном были. Лес
веселенький, радостный стоит. Листочки лезут из надутых почек, птички поют.
Известное, томительное и радостное время. Жизнь изо всех щелей так и
струится, отовсюду так и карабкается наружу после сновиденья.
За день находились, устали, а тут и смеркаться стало. Собрался Коля с
силами и к муравейнику отправился, который он до того приметил для ночной
ворожбы. Стал лягушку ловить, а поймать не может. Днем вроде куча была, а
сейчас, в сумерках, будто сквозь землю провалились. И проворства, конечно,
нет, ноги чугунные. Наконец поймал одну. Огромную. Лошадь, а не лягушка, еле
в ладонях помещалась. Изо всех сил пальцами ее сжал и по лунной дорожке
полетел, как на крыльях, прямо к муравейнику. И... не вытерпел, оглянулся,
да тут же отворотился поспешно. Так страшно луна на него в упор глянула, что
в пот Колю бросило. Споткнулся. Стал засовывать в муравейник лягушку - она
брыкается, здоровая, выпрыгнуть норовит, а сердце бешено колотится, так и
прыгает от волнения. И вдруг слышит - этакий шорох посыпался - это муравьи
стали сбегаться. Засунул, наконец, и, более не оглядываясь, к костру бегом.
Примчался и сел, отдуваясь. Они поглядели на него и напугались.
- Чего смотрите?! - поймал взгляды Коля.
- Да на тебе же лица нет, - говорят они и глаза отводят испуганно. Тут
костер вдруг стал угасать. Они дуть и последний огонек сдули. Искры
посыпались, и потухло пламя. Спичками чиркают, разжигают - не горит. Только
дым ядовитый сочится, много дыму. И лес такой веселый, апрельский был,
душистый молодыми почками, вдруг смотрят - почернел, обуглился, и
мертвечиной понесло. И так тихо стало. Листочки молоденькие до того прямо
щебетали, шумел ветерок, а тут все застыло. Лишь луна огненно в черном небе
парит. И тут (откуда только взялся!) филин у них над головой заухал.
Вот когда ужас их всех охватил, губы у Коли сами собой забормотали:
"Отче наш, иже еси на небеси!" - без запинки, пока не дошел до слов про
Лукавого, так и споткнулся. Не помнит, совсем память в этом месте отшибло. А
вверху филин хохочет.
Натерпелись они в ту ночь страху. Однако, утром, как солнышко взошло и
птички запели снова, - лес позеленел, повеселел, и, приободрившись, пошел
Коля к муравейнику. Смотрит, а на самом верху и впрямь косточка белеет.
Схватил ее - будто руку ему обожгло, но удержал, только поскорей в карман
сунул.
Дома косточку разглядел. Действительно, с одного конца остренькая, а с
другого - крючком загнута. Обрадовался Коля и на розыски вурдалачки своей
кинулся. Все это время он и не показывался нигде, так что куда ни придет -
рады ему. Он про нее спрашивает, а его от розыска отговаривают. Если б
послушался Коля людского совета!
Нашел ее на многолюдном собрании, подкрался сзади и так легонечко
зацепил за платье загнутым концом косточки, что она и не приметила бы, если
бы в это время кому-то навстречу не совершила движенья. Тут косточка ее за
платье назад и потянула.